Закрывшись в ванной комнате, я снимаю с себя одежду и наконец забираюсь под тёплые струи воды. Намыливаю тело, стираю прикосновения Титова. То, что за столом он, не стесняясь, озвучил свои намерения забрать меня в Штаты и почти признался в том, что постоянно пересекается со мной в университете – никак не идёт из головы.

Замотавшись в полотенце, я подхожу к зеркалу и наношу на кожу лица питательный крем. Вопросов масса, ответов — ни одного. И я не уверена, что в данный момент была бы готова услышать хоть толику правды.

Взявшись за ручку, открываю замок и слышу посторонние звуки в единственной комнате. Сначала я думаю, что это Ян включил телевизор или разговаривает по телефону, но, едва толкаю дверь от себя, понимаю что это не так.

У нас в гостях Вова. Его голос звучит громко и отчётливо, затем раздаётся звонкий смех мужа. Волоски на коже встают дыбом, а пульс рвётся и ускоряется, переходя почти на галоп, стоит мне только представить чем закончится этот вечер.

В прихожую выходит Ян и замечает застывшую меня в дверном проёме. Он заинтересованно скользит по мне взглядом, прячет улыбку и опускает руки в карманы брюк. Покачивается на пятках.

Я была согласна на то, чтобы снова попробовать секс втроём, но когда всё идёт к тому, что он вот-вот случится, у меня немеют руки и подгибаются колени.

— Володя посмотрит с нами фильм, — произносит Каминский.

Он слегка склоняет голову набок, выжидающе смотрит. Мои нервы натягиваются как канаты и медленно рвутся.

— Ты не возражаешь? – интересуется Ян.

Я опускаю взгляд, глядя как капли воды с моего тела стекают на пол. Да или нет? Нет или да? С одной стороны мне кажется, что я совершаю огромную ошибку, а с другой я никак не могу избавиться от раздирающего душу интереса.

— Не возражаю, — негромко отвечаю. – Сейчас только оденусь и к вам присоединюсь.

***

Если я только дам понять, что передумала – ничего не будет.

Вова уйдёт к себе в домик напротив, а мы с Яном спокойно уснём в одной постели. Возможно, помиримся и займёмся сексом. Утром никто из нас даже не вспомнит о случившемся. Мы будем по-прежнему приятно общаться на публике, не позволяя себе лишнего.

Именно так я успокаиваю себя, пока нахожусь в ванной комнате, упираясь ладонями в раковину и глядя в отражение зеркала.

Мои зрачки расширены, дыхание неровное. На щеках алеет заметный румянец. Можно подумать, что я позволила себе выпить лишнего, но ничего подобного – едва ли бокал вина до такой степени расшатал бы мои эмоции.

— Ты ведь потом пожалеешь, — обращаюсь к самой себе.

На мне симпатичная льняная рубашка и такого же молочного оттенка шорты. Учитывая то, чем мы будем заниматься – можно было не одеваться вовсе, но пока я не дошла до такой степени безрассудства и развязности.

Открыв кран и зачерпнув ледяную воду, умываю лицо и пользуюсь бумажными полотенцами.

— Точно тебе говорю – пожалеешь, Майя.

Искусав губы до красных следов, связываю волосы в тугой высокий хвост, а затем все же распускаю их по плечам не в силах окончательно определиться.

Я возвращаюсь в спальню спустя несколько минут, подталкиваемая собственными слабостями и пороками и пребывая в полной уверенности, что этот выбор ничего кардинально не изменит.

Обстановка в комнате дружеская и вполне комфортная. Со стороны даже не скажешь, что кто-то из нас думает и мечтает о чём-то большем, чем посиделки у телевизора. Вернее, не кто-то, а все.

Сев на длинный кожаный диван рядом с Яном, я подбираю под себя ноги и устремляю взгляд на экран. Мужчины громко спорят о том, какой фильм мы будем смотреть. Каминский предлагает «Вавилон», а Титов – «Освобождение». Позже мне предлагают вставить своё весомое и решающее слово, чтобы занять чью-то сторону. Невольно создаётся впечатление, что мы ненадолго вернулись в беззаботное прошлое, где были друг другу просто приятелями, но никак не любовниками.

Разговоры сопровождаются шутками и раскатистым смехом. Мужчины подкалывают друг друга и давят на меня с выбором. Сначала я теряюсь, а затем предлагаю посмотреть совершенно иной – третий фильм. Научно-фантастический с элементами триллера. Не занимая чью-то конкретную сторону и не выделяя ни Яна, ни Вову.

На экране всплывают начальные титры, смех и шутки стихают. Каминский приглушает свет и, вернувшись на диван, обнимает меня за плечи.

— Вкусно пахнешь, — произносит он совершенно обыденным голосом, словно не слышал, что я его ненавижу и забыл обо всех скандалах и недомолвках.

За почти девять лет нашего брака всегда именно так и было – Ян остывал первым, быстро переключался. В то время как меня долго потряхивало и колотило от злости и возмущения. И плевать на какую тему мы ругались, кто был неправ и насколько глобальными казались проблемы. Я всегда удивлялась такому подходу, но едва Каминский подходил мириться первым и давал мне каплю тепла и нежности — я прощала его почти сразу же.