Потянул за трусики, мучительно медленно спуская их до колен. Губами коснулся щеки, и кончиком языка собрал пару слезинок. Это нормально, что его так заводят её слёзы? Это нихуя не нормально. Не нормально, что от вида её капитуляции, безысходности в тёмном взгляде, - у него почти начинаются конвульсии.

– Хорошая девочка, – шепчет ей в губы и снова отпускает шею. Любуется тем, как тяжело она дышит. Смотрит сквозь него, с опухших губ срывается прерывистое дыхание.

Ему хотелось зарычать диким зверем от ощущения её под собой. Прошёлся подушечками пальцев по нежным складкам, раздвигая их. Мягко массируя. Нащупал бугорок, обводя его. Растирая. Низ живота конвульсивно содрогнулся, когда её ротик открылся шире, а глаза подкатились. Ресницы задрожали сильнее прежнего. Хорошая. Девочка.

– Ты так прекрасна, Иви. – смотрит на её губы, облизывается. Они нужны ему. Очень. Кажется, она хотела сделать ещё один вдох, задрала голову выше, напрягла шею… не успела вдохнуть. Его рот обрушился на её, обжигая раскалённым поцелуем. Марк так яростно вжирался в неё. Цеплялся за влажный язык, всасывая тот в себя. Она снова хватается за его запястье, напрягаясь. Скулит ему в рот, когда мужские пальцы ускоряют движение. Круг за кругом обводят клитор, заставляя брюнетку поджимать пальцы на ногах.

– Ты захочешь, Иви. Не смей даже думать иначе. – прерывая поцелуй, он мажет губами по острой скуле. Цепляет зубами венку на шее, облизывает, смакуя на языке вкус… граната.

– Ты пожалеешь об этом, – шипит, отворачивая лицо. – Ааах! – снова выгибается, впечатываясь в Марка грудью. Давится воздухом, когда его пальцы проскальзывают внутрь неё.

– Обязательно… - он готов был молиться вслух, чтобы этот момент продолжался долбанную вечность. Как сегодняшняя ночь. Он почти не контролирует себя. Влажность на его пальцах доводит до исступления.

Марк проталкивает в неё второй палец и из Иванки вырывается испуганный вдох. Она вздрагивает в его руках. Чувствует внутренней стороной бёдра его возбуждение. И тонет в том унижение, в которое он окунает её с головой. Захлёбывается в ярости и бессилии. В собственной беспомощности. Уже поняла, что если снова начнёт дёргаться, его пальцы вновь перекроют ей кислород…

Ива неосознанно сжимает бёдра, лишь помогая ему. Подстёгивая. Эти движения способны свести его с ума. Да, ему нравится эта борьба. Борьба с ним и со своей гордостью, которая готова осыпаться пеплом к её ногам.

Большим пальцем он оглаживает линию нижней челюсти, спускается ладонь на грудную клетку, чувствуя, как бьётся её сердечко.

– Если тебе так будет легче: закрой глаза, – его пальцы выскальзывают из горячего лона, и вновь погружаются в томительную влагу.

– Прекрати! – будто не своим голосом. Цепляется за его волосы, оттягивая. – Не унижай меня так, Марк! Я не заслужила это! – последнее слово выкрикивает, потому что пальцы внутри неё медленно расходятся, слегка растягивая узкие стенки.

Мужчина просовывает руку под её бедра, сжимая упругие ягодицы. Расставляя широко пальцы, чтобы захватить как можно больше плоти. Подтягивает брюнетку ближе и высовывает свои пальцы, приподнимаясь, и, замирая на миг. Она тут же отпускает его волосы. Тяжёлое дыхание вздымало крепкую мужскую грудь. Он прошёлся языком по губам, опуская свой взгляд.

Иванка снова встрепенулась, попытавшись прикрыться.

– Не делай этого?

Её слова с трудом пробивались через толщу похоти в его голове. Пах пульсировал от желания, а пульс гудел за ушами.

– Марк? – деликатный стук кое-как вернул ему чувство трезвости. Не чувствуя ног он поднялся, окончательно выпуская девчонку из плена. Ощущение холода забралось под кожу. Ощущение пустоты. Будто он тонул в ней. Сдвинул брови к переносице и взглянул на закрытую плотную штору между отсеками.

– Сейчас! – рявкнул в сторону, отступая на пару шагов от брюнетки, что тут же сжалась в комочек, натягивая на бёдра ткань платья, – Не вой, ради Бога, Иви,– поднял руки, собирая волосы в пучок и стягивая на них резинку, – Если ты перестанешь сопротивляться, ты ничего от этого не потеряешь.

Если честно, то чувствовал себя дерьмом. И, возможно, Мануэль, сделал ему большую услугу, оторвав от девчонки. Не время и не место. Какая собака его укусила? Она была права. Яйца судорогой сводит...

Поправил брюки, что неприятно стягивали стоявший колом член, и тяжело вздохнул. Провел ладонями по лицу, стирая наваждение.

Убьёт, говорила? Ну-ну...

Стиснул кулаки в карманах брюк и двинулся туда, откуда его позвали. Дёрнул шторами, нос к носу сталкиваясь с Мануэлем.