Ностальгировать свойственно всем. Люди любят вспоминать прошлое, зачастую забывая о будущем. Я такой привычки не имела, но именно сегодня события прошедших месяцев сами собой лезли в голову, делая меня рассеянной.

Поднимаясь по каменной лестнице с крутыми ступеньками на третий этаж, туда, где проходило обучение лишь магическое отделение академии, я думала о том, что уже почти два года живу в этом мире. Теперь я студентка третьего курса, и, не считая этого года, мне осталось еще два. За прошедшее время я значительно выросла в магическом плане, хотя, по мнению некроманта, коснулась лишь основ.

Влияние летних занятий с ректором понемногу давало о себе знать. Хотя, как именно они проходили, я не могла рассказать никому – ни Дарле, ни Риджу, ни даже некроманту. Ректор Холиральской академии умеет убеждать, я бы даже сказала – внушать. Поэтому его тайну я хранила исправно и бережно.

Остановившись на верхней ступеньке, я вздохнула, дыхание чуть сбилось после крутого подъема.

В этом учебном корпусе всегда царила полутьма, и я искренне удивлялась, как до сих пор ни разу не споткнулась и кувырком не скатилась по лестнице на первый этаж.

Даже Дарла прогнозировала, что когда-нибудь это обязательно произойдет. Сама водница наверх почти не поднималась, да и у меня занятия в этом месте тоже не проходили, тем не менее я преодолевала эти лестничные пролеты едва ли не каждый день.

У подруги все наладилось. Сразу после того, как Сарманеля схватили, ее вновь перевели на магическое отделение. Пусть отношения с отцом поменялись не сильно, но водница стала к нему терпимее. И по моему мнению, это влияние Клайма, который все же взял девушку измором, и этим летом они сыграли свадьбу – негромкое торжество у подножья гор, где чета Дард – родители мага энергии – обычно проводила лето.

Но Дарла находилась в аналогичном моему положении – нам обеим предстояло окончить Холиральскую академию. Поэтому, не считая Риджа, уехавшего за своей мечтой в Риттерин, наша компания осталась в Холирале. Все мы постоянно поддерживали с воздушником связь. Санкровены исправно передавали послания, беспорядочно сверкая у меня, Клайма, Даниэля и даже порой у водницы в течение дня.

Обучение на зодчего Риджу нравилось. Стоило оно довольно дорого, настолько, что выигранных в Герадовой ночи денег ему бы точно не хватило, а разгневанные родители до сих пор не могли принять выбор сына. Но финансовая проблема решилась поразительно легко – некромант перевел весь свой прошлогодний выигрыш на счет друга.

– Я с самого начала планировал отдать те деньги ему. Ждал, пока Ридж наберется смелости и выберет то, чего действительно желает сам, – поведал мне тем вечером Даниэль, и на этом разговор закончился. Лефевр не желал благодарностей или почестей, наоборот, старался их избежать, поэтому и сообщил другу лишь перед отплытием его корабля на другой материк.

Благородный, наглый, верный близким людям и в первую очередь своим принципам и решениям, Даниэль оставался собой, несмотря ни на что.

Идя по темному коридору, я внезапно вспомнила о Дэафи. Бывший палач в тюрьме и женщина, что в какой-то степени исполнила роль матери в нелегкое для некроманта время. Не прошло и недели после нашей свадьбы, как она покинула дом Лефевров. В ту пору я чувствовала себя виноватой, ведь мое появление словно выгнало ее из особняка. Хотя чуть позже я поняла, что это был ее собственный выбор. Когда надобность контролировать Даниэля исчезла, Дэафи почувствовала себя ненужной, а жизнь обычной женщины была явно не для нее. Тем не менее некромант поддерживал с ней связь, и вскоре она должна была приехать в гости.

Звуки моих шагов отражались эхом от стен уже успевшего опустеть коридора. Оглянувшись по сторонам, я схватилась за дверную ручку и, повернув ее, вошла в аудиторию.

Внутри помещения обнаружились двое – некромант и светловолосая девушка, что, оправдываясь, пыталась отменить полученное домашнее задание.

Многое поменялось, но порой мне казалось, что все осталось как прежде. Хотя к одному я точно никогда не привыкну – к Даниэлю-преподавателю, который, напрочь игнорируя магистерскую мантию, всегда небрежно вешал ее на спинку стула, подобно ненужному плащу, оставаясь в рубашке и брюках, сшитых из ткани его излюбленного черного цвета. При этом он всегда умудрялся выглядеть элегантно и аристократично.

– Я привязан к тебе чувствами, браком и необходимостью, поэтому у меня просто не остается выбора, кроме как стать преподавателем в этой академии, пока ты ее не окончишь, – иронично, будто укоряя, сказал Даниэль после своего выпуска.

– Ты жалуешься? – сощурившись, спросила я, пытаясь скрыть волнение, нахлынувшее на меня из-за его решения.

– Нет. Но ты все равно должна чувствовать вину, чтобы потом ее добросовестно искупить, – нагло и с интимным подтекстом заявил мне тогда некромант.