Намек понят и, немного поразмыслив, осознал разумность отцовских речей. Кивнул, соглашаясь пустить ложный слух. Перед уходом посмотрел на Трин:

— Ко мне в покои через два часа, а сейчас тебя проводят до твоих покоев.

* * *

POV Лилия

Первый раз проснувшись после долгого сна, я открыла глаза и увидела сквозь темноту жуткую кроваво-красную обстановку. В шоке от такого пробуждения жутко закричала. Мой крик раскатился по стенам. Появилось страшное ощущение, что я тонула в реках крови и не могла выбраться. Жутко запаниковала и промокла от пота. Озябла от страшной комнаты.

Теплая женская ладонь опустилась мне на лоб и заставила прилечь обратно на прохладные шелковые простыни.

— Хвала красным пескам, вы проснулись! — женщина поправила одеяло на мне. Видимо, услышала как мои зубы застучали от холода. Странное состояние, учитывая, что мне было и жарко, и холодно. — Мы о вас беспокоились. Его величество часто спрашивает о вашем здравии.

Еще скажите, что плачет по мне.

Я ни о чем не думала в первые дни пробуждения разве что проанализировала, что нахожусь под землей дворца, поскольку окна слишком высоко. Почти под потолком и здесь достаточно прохладно. Также была удивлена наличию огромной мягкой кровати и многочисленным подушкам. Бонифации не очень любили кровати, предпочитали пол и мягкие подушки, ведь в некоторой степени это полезнее и закаляло тело.

Ко мне постоянно приходили знахари, служанки и очень старательно ухаживали за мной. Лечили мое тело маслами и кремами. Рассказывали новости из дворца, а я была скупа на эмоции. Старалась не говорить, а просто смотреть в обитую красным бархатом стену.

У меня была огромная необычная комната, которой раньше не было в гареме. Ощущение, что сломали несколько комнат бывших наложниц и из них сделали одну мне. Меня холили и лелеяли. Лечили, ухаживали за мной. Делали всё для меня.

Но каждый день, когда служанки отлучались из моей комнаты, то запирали ее на ключ. В первый раз услышав, как повернулся ключ не поверила собственному слуху и рванула с кровати, запуталась неуклюже в одеяле и упала на пол, больно ударившись коленями.

— Какого Дьявола!? — взревела от ярости и, встав с пола, бросилась к запертой двери. Дернула за ручку, но та не поддалась. Женщина не виновата в том ужасе, который творился со мной, но все равно я накричала на нее. — Что это значит? Немедленно откройте!

С яростью заколотила по позолоченной двери маленькими кулаками. Грохот непередаваемый. Каждый житель дворца должен был меня услышать.

Из-за двери послышался тихий извиняющий шепот:

— Миленькая, простите, мне очень жаль, но принц велел вас запирать!

Я ни секунды не сомневалась, что это его глупый приказ. Только подумаешь, что он нормальный мужчина, который защищает меня от других, как снова приходим к тому, на чем остановились.

— Я хочу с ним поговорить немедленно! Сколько он будет держать меня, как пленницу взаперти?! Если хочет казнить за предательство, так пусть казнит. А нет — так пусть даст жить спокойно!

— Миленькая, я передам, но он очень занят. Простите, но мне правда очень жаль.

А мне-то как жаль.

Артур естественно не явился на мою просьбу.

Таким образом я начала жить, как зверек в клетке. Пусть и золотой клетке.

Сидишь в четырех стенах и разговариваешь только со служанками. Выть хотелось от смертельной скуки и чувства удушья, а хотелось как птице расправить крылья и взлететь. С детства привыкла к достаточной свободе. В отличие от остальных женщин не привыкла сидеть взаперти. Привыкла сбегать тайком ночью с лучшим другом на свое озеро и прыгать с деревьев в холодную воду. Привыкла играть с ребятами камнями в войну. А теперь сижу с отрезанными крыльями.

Да, возможно любой мой каприз выполнялся. Служанки непрестанно вились вокруг меня, старались вызвать мою улыбку милыми сплетнями о жителях дворца. Развлекали, как могли. Женщины были очень милые. И мне грех жаловаться, ведь я не как Рафаэль — пленница в казематах, не как Клара — слуга и любовница одного из командующих войска. И даже малышка Трин осквернила свою честь, став любовницей Артура. Все женщины подстроились под ситуацию, а я строила из себя принцессу, хотя чистой голубой крови во мне не было.

— Посмотрите, какая красота? — на десятый день после моего пробуждения взрослая женщина — служанка внесла в мою комнату золотой поднос с ожерельем. Видно, это своего рода ответ на невозможность придти в мои покои с объяснениями? Как мило, откупиться от женщины побрякушками.

Служанка подняла ожерелье вместе с молодой девушкой, у которой взгляд не отрывался от роскошного украшения. В ее глазах читалась алчность, жадность и зависть по отношению ко мне. А я, ноги перекрестив между собой, и, щеку подперев ладонью, долго изучала дорогое искусство. Плетение очень тонкое, но состояло нескольких десятков рядов драгоценных камней. Такое наденешь и упадешь под тяжестью их ценности. Оно весило килограмм сто.