Шрифт:
Забавный эпизод. Однажды во время Русско-Турецкой войны Суворова поселили в избе, откуда выгнали всю семью, но не заметили бабку спавшую на печи, подумали, что это просто куча тряпья. Он разделся до гола и начал прыгать по избе разучивая турецкие слова. Тут бабка проснулась и с криками: Изыди Чёрт патлатый! Начала кидаться в Суворова глиняными горшками. Оба чуть не получили инфаркт миокарда...
Впереди каждой колонны шли 500 человек с шанцевым инструментом и средствами преодоления укреплений, их прикрывали ружейным огнём 128 стрелков. За этими силами шёл резерв пехоты, который должен по занятии передовой линии укреплений разработать проход для кавалерии. Все полевые орудия выстраиваются на валу внешней линии и поддерживают огнём штурм внутренней линии обороны Праги. В начале штурма казаки отвлекают внимание защитников по всей линии.
Вечером того же дня войскам был зачитан приказ Суворова на штурм:
Идти в тишине, ни слова не говорить; подойдя же к укреплению, быстро кидаться вперед, бросать в ров фашинник, спускаться, приставлять к валу лестницы, а стрелкам бить неприятеля по головам. Лезть шибко, пара за парой, товарищу оборонять товарища; коли коротка лестница, — штык в вал, и лезь по нем другой, третий. Без нужды не стрелять, а бить и гнать штыком; работать быстро, храбро, по-русски. Держаться своих в середину, от начальников не отставать, фронт везде. В дома не забегать, просящих пощады — щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать, малолетков не трогать. Кого убьют — царство небесное; живым — слава, слава, слава!
В 5 утра 24 октября, ещё до рассвета, взвилась ракета и первые 4 колонны двинулись в тишине на приступ. Дальнейший ход боевых действий полностью соответствовал диспозиции Суворова. Солдаты накрывали волчьи ямы плетнями и лестницами, закидывали ров фашинами и взобрались на вал, откуда штыками выбивали поляков. По отзыву русского участника штурма фон Клугена, поляки «мало сказать, что дрались с ожесточением, нет — дрались с остервенением и без всякой пощады… В жизни моей я был два раза в аду — на штурме Измаила и на штурме Праги… Страшно вспомнить!..». Русская армия под руководством Суворова как минимум дважды победила Ад. Поляков на валу штыками перекололи всех до единого...
Один из руководителей обороны, генерал Зайончик, с пулей в животе в самом начале был увезен в Варшаву. Генерал Вавжецкий пытался организовать оборону, но, увидев полное расстройство в польских войсках, ушёл по мосту, прежде чем 1-я колонна достигла его, отрезав путь отступления защитникам Праги. На некоторых участках поляки предприняли слабые попытки контратаковать русские войска между внутренней и внешней линиями обороны, но были сразу же опрокинуты. Оборона по внутреннему земляному валу вокруг Праги рассыпалась под штыковыми атаками русских.
Едва ли когда либо в мире славяне до предела жестокости убивали славян как там... Хотя нет, ещё более жестоко славяне ненавидят друг друга на Украине (благодаря американским паукам). Русские и поляки убивают там друг друга со страшной жестокостью. И это зло будет только усиливаться.
Взрыв склада боеприпасов в Праге ещё более усилил панику в рядах защитников. Мост находился под контролем русских, попытки польской стороны разрушить его пресекались огнём артиллерии, пока не последовал приказ Суворова поджечь мост. Небольшая часть повстанцев спаслась на лодках и ещё меньше вплавь, удачных прорывов из Праги через позиции русских отмечено не было.
К 9 часам утра полевое сражение окончилось полным истреблением польского гарнизона Праги, начался грабёж предместья. Артиллерийская дуэль с батареями на левом берегу Вислы продолжалась до 11 утра и после полудня возобновилась лишь для морального воздействия на Варшаву, и без того потрясённую уничтожением на глазах её жителей десятков тысяч повстанцев.
Когда польский гарнизон уже был перебит, гражданское население района Прага, состоящее исключительно из евреев вдруг проснулось и решило начать воевать с русскими: «В нас стреляли из окон домов и с крыш, и наши солдаты, врываясь в дома, умерщвляли всех, кто им ни попадался… Ожесточение и жажда мести дошли до высочайшей степени… офицеры были уже не в силах прекратить кровопролитие… У моста настала снова резня. Наши солдаты стреляли в толпы, не разбирая никого, — и пронзительный крик женщин, вопли детей наводили ужас на душу. Справедливо говорят, что пролитая человеческая кровь возбуждает род опьянения. Ожесточенные наши солдаты в каждом живом существе видели губителя наших во время восстания в Варшаве. „Нет никому пощады!“ — кричали наши солдаты и умерщвляли всех, не различая ни лет ни пола…». Однако не стоит считать русских солдат зверями: детей и молодых красивых евреек они не трогали, убивая мужиков, стариков и бабок.
Во время штурма Праги остервенение наших войск, пылавших местью за изменническое побиение поляками товарищей, достигло крайних пределов. Суворов, вступая в Варшаву, взял с собою лишь те полки, которые не занимали этой столицы в день вероломного побоища русских. Полки, наиболее тогда потерпевшие, были оставлены в Праге, дабы не дать им случая удовлетворить своё мщение. В общем варшавяне были настолько в ужасе от истребления жителей своего жидовского квартала, что капитулировали на следующий день. Поляки очень не хотели, чтобы русские поступили с ними так же как с евреями из Праги и подписали безоговорочную капитуляцию.