Вот как получается. С гнильцой всё-таки. Жаль. Хотя чего еще ожидать от подобного сброда?

– Мой вам совет, Иван Александрович, не стоит этого делать, - холодно отрезал жандарм за моей спиной, отчего мужик вновь задрожал словно кленовый лист на ветру и резко присел на насиженное место.
– Позвольте Захару Александровичу закончить.

– Увы, граф, - нарочито охая, развёл я руки в стороны.
– Но Сергей Петрович несказанно прав. Мы оба страшно спешим. Так что заглянули к вам ненадолго. Проездом, так сказать… по работе.

– По… работе?
– проблеял шепотом мужик, побледнев до неузнаваемости.
– Вы… вы здесь… как… как независимый тайный советник… его величества Владимира?

– Вы необычайно проницательны, Иван Александрович, - расплылся я в равнодушной улыбке, глядя на дрожащего аристократа.
– Но раз речь зашла о вашей семье, то у меня созрел вопрос. Дочь - это прелестно, но скажите, граф, у вас есть… наследник?

– Да… - сглотнул опасливо тот.
– Виктор. Ему только… только недавно исполнилось семнадцать лет.

– Это чудесно, - хмыкнул расслабленно я, откидываясь на спинку стула.
– Значит, возглавить род Баюшевых в случае вашей смерти есть кому. Правда, прежде чем мы перейдем к главному… Звоните, Иван Александрович, да побыстрее, - указывая глазами на телефон, тихо обронил я.
– Отменяйте свой приказ. Ни к чему омрачать такую прекрасную весеннюю ночь кровью.

Губы мужика задрожали с непреодолимой силой, а рот его открылся, чтобы вновь высказаться, но змеиный шепот Решетникова был более чем красноречив в этот момент.

– Более ни слова, граф. Отменяйте…

Хорош он всё-таки. Не зря носит форму третьего отдела и зовется цепным псом империи. Приятно работать с профессионалом.

Весь разговор графа с его подчиненными занял всего несколько секунд. Тем не менее до самого конца беседы с той стороны так, похоже, и не поняли, чего от них требует их работодатель.

– Я… я всё сделал… - раболепно прошептал Иван.

– Просто замечательно, - кивнул я, а после обратил свой взор на жандарма.
– Сергей Петрович, вы…

– Уже распорядился, Захар Александрович. Всё в порядке.

– Прелестно, просто прелестно, - усмехнулся я, медленно поднимаясь со своего места.
– В таком случае, боюсь…

– СОВЕТНИК, НЕ ГУБИТЕ!
– что было сил завопил Баюшев, продолжая дрожать, и с совершенно белым лицом вскочил из-за стола и упал передо мной на колени.
– Дурак был, признаю! Виноват! Не сдержался! Церковью господнего света заклинаю! Сберегите жизнь! Заберите всё, что есть, только не убивайте! Я… я сожалею! Обо всём! Грешен я, советник! Грешен!

– Боюсь, заклинаете вы меня не тем, чем нужно, - хмыкнул сухо я, вспоминая о патриархе.
– Контрабанда и продажа благ стигмы и пятен за рубеж, работорговля и заказные убийства. Сергей Петрович, я ничего не упустил?

– Измена и коррупция… - одними губами добавил спокойно жандарм.

– Еще и это!
– присвистнул невольно я.
– Вы знатно поработали за каких-то полтора года, Иван Александрович. Так еще и делали это всё под носом у правящего рода. Храбро. Очень храбро! Поклонился бы, да думаю, княжич Решетников не поймет. Боюсь, от такого послужного списка даже император Владимир будет в шоке, а то и волосы станут дыбом во многих местах.

– Виноват, советник!
– заскулил протяжно граф.
– Во всём виноват! Но не… не губите! Заберите всё, что есть! Всё! Только жизнь оставьте!
– однако уже в следующий миг глаза его расширились и тот поднял затравленный и полубредовый взор.
– Можете даже жен забрать! Обеих! Дочь заберите! Она молода и неопытна… но… но сгодится на многое. Пользуйтесь ею как хотите… Только отпустите…

Чтоб я беспардонно сдох! Ах ты ж гнилая и ничтожная падаль! Собственную кровь под удар. Бездна, лиши меня слуха и зрения. Хотя бы на миг. Как же мне это знакомо. Гниль, грязь и предательство. Точь-в-точь как в прогнившем Мерраввине…

– Ты… ты посмел… - холодно заговорил Решетников, не сдержав эмоции в узде и с диком визгом Баюшев тотчас отшатнулся прочь.

Жандарма я быстро остановил взмахом руки и вплотную подойдя к омерзительной и скулящей твари в человеческом обличие, присел прямо перед ним на корточки.

– Всё готов отдать? Всё, что нажил?
– спокойно спросил я.

– Всё отдам, советник, - с надеждой пролепетал тот.
– Всё!

– Что ж, тогда у меня вопрос, - и склонившись над его ухом, а затем, сконцентрировав все свои реанорские чувства, стал шептать, - твои близкие знали что-нибудь о твоих грязных делах?