— Компания по массовой дискредитации среди населения и дворян? — задумчиво проговорил Петр. — А взамен вы хотите часть наследства рода Меньшиковых в качестве компенсации и обещание не мешать вам расправляться с орденом Асклепия. Я правильно все понимаю?

— Именно так этот план выглядит в моей голове сейчас. — кивнул я. — Нам нужно принципиальное согласие, для обсуждения более детального плана.

— Предположим я-то не против. Но что скажут сами Суворовы. Сейчас, пусть и формально, они являются единственно законными наследниками Меньшиковых. У них в семье единственная выжившая представительница рода. — усмехнувшись поинтересовался Петр. — Или думаешь они так просто откажутся от своих притязаний?

— Думаю не откажутся, если им предложить достаточный кусок пирога. — ответил я. — Верно ли я понимаю, что вы исключили Мирослава и Романа из состава кабинета министров, и решили лишить адмиральского звания?

— Они подняли бунт в войсках, и это чуть не привело к нашему тотальному проигрышу и развалу империи. — жестко ответил Петр. — Скажи спасибо что они под домашним арестом, в своей деревне, а не сидят в тюрьме.

— Вы сами прекрасно понимаете, что окажись они в тюрьме и значительная часть войск взбунтуется. К тому же, официально я Суворов, разве не логично, что вы должны заключить мировую? — спросил я, с удивлением глядя на регента.

— Может и логично, но так просто это не делается. Кроме прямой выгоды нужно учитывать и репутационные потери. Я не могу просто взять и вернуть поднявшего бунт Мирослава на генеральскую должность. — ответил Петр, не собираясь идти на уступки.

— Если рассматривать это как слабость — да, логично, но что, если мы покажем всей империи, что это не слабость, а сила? Милосердие и холодный расчет? — спросила Мария. — Пусть одна твоя проблема решает другую. Вернее даже три.

— С радостью послушаю как кто-то будет наконец работать. — усмехнувшись сказал Петр, откинувшись на спинку кресла и сцепив пальцы в замок.

— У меня есть достаточно популярный информационный ресурс, получивший охват за счет освещения горячих, можно даже сказать жареных тем. У вас — проблема с донесением мыслей до народа. — ответил я. — А ведь в конечном счете от их мнения зависит как долго продлиться затишье. Я покажу ваших врагов в негативном свете, помогу обратить противников в союзников, или по крайней мере сделать их нейтральными, а людское недовольство перенаправить на истинных виновников бардака.

— Говоришь ты хорошо… — перебирая пальцами согласился Петр. — Но одного этого недостаточно. И вернуть Мирослава я все равно не смогу. Мы с ним не сработаемся. Но если это вопрос принципиальный, и вы договоритесь с Суворовыми о дележе наследства Меньшиковых, я готов снять с них все обвинения и даже вернуть в должности Романа. Но не более.

— Думаю у Мирослава найдется чем заняться на заслуженной пенсии. — довольно ответил я. — Спасибо что выслушали Петр Николаевич. Как только вернемся из поместья Суворовых, я сообщу о результатах переговоров.

— Не спеши. В ближайшие дни я все равно полностью загружен. Так что у вас есть время подготовиться и сделать все как следует. — ответил Петр, кивнув нам на прощание. — Всё! Перерыв окончен. Входите!

— Куда дальше? — спросила Мария, и я с удивлением услышал в ее голосе скуку.

— Похоже ты ожидала от встречи с отцом чего-то другого? — усмехнувшись спросил я. — Острых впечатлений?

— Да какие там впечатления, если вы друг с другом во всем соглашались? — со вздохом отмахнулась Мальвина.

— А тебе значит хочется конфликта? — поинтересовался я, набивая на коммуникаторе сообщение Тарану.

— Он в любом случае приятней чем скука. — пожала плечиками Мальвина.

— Хочешь конфликта, будет тебе конфликт. Но не с Суворовыми. Вернее, не с мужской их частью. — конкретизировал я свои мысли. — Через двадцать минут во двор прибудет наш штурмовой шлюп.

— Мы полетим над городом? — удивленно спросила Мальвина.

— Незачем тратить время в пробках и пунктах досмотра. — ответил я, и найдя взглядом сопровождавшего нас распорядителя подозвал его ближе, объяснив ситуацию. — К тому же, какое веселье ехать в машине?

— М-м, дорогой, ты меня хорошо понимаешь. — улыбнулась Мария, прижавшись ко мне. Пожалуй, не умей я контролировать тело, одним возбуждением сейчас не обошлось, уж слишком откровенно она себя вела. Хотя, вернее будет сказать — вызывающе. Смена ближайшей цели сказалась и на ее поведении.

Провоцировать ее лишний раз я не стал, но зарубку себе в голове сделал. И к жуткой упертости с непредсказуемыми перепадами настроения добавилась еще и пагубная страсть к само развлечению и риску. Я понимал откуда все это пошло — избалованная девочка из богатой семьи, с рождения лишенная материнской заботы, при властном, но постоянно занятом отце.

Кто-то скажет, что это не самое худшее детство. Да что там, абсолютное большинство моих братьев по оружию готовы были бы с ней поменяться местами. Все же приют-клоповник, с практически отсутствующим финансированием и полуголодными безразличными учителями — жуткое место. Но и нормальным ее детство не назовешь.