А еще у нас чуть не случился конфуз.

При виде женщины — не слишком молодой и не слишком красивой — Саню буквально с катушек снесло. Он разулыбался, начал сыпать комплиментами, прижиматься к работнице общепита, в общем, натурально ее домогаться. Повезло, что официантка, похоже, была к такому поведению клиентов привычна, хотя, на мой взгляд, товарищ явно потерял берега.

— Так что, красавица, смена-то во сколько заканчивается? — уже у самых дверей кабинки поинтересовался Санек, приняв позу, как ему казалось, настоящего мачо.

— После шестидесяти, — срезала она, убирая его руку со своей талии. — Как на пенсию выйду, вся твоя, красавчик. Заказывать что будете?

— Пиво. Светлое фильтрованное, — влез я.

У меня совсем вылетело из головы, что мазь Ивоны имеет очень коварный побочный эффект — повышает либидо. Другими словами, я будто возбудителя товарищу в стакан накапал. Конского какого-то.

К моему счастью, деньги Саня любил больше женщин. Услышав мое «пойдем уже, Казанова!», он тут же взял себя в руки и решительно распахнул дверь.

Внутри кабинет выглядел богато. Этакий стиль XIX века — отделка под старину, деревянный полированный стол на шесть посадочных мест. Который уже был накрыт — пара тарелок с рыбной нарезкой и сырами. В углу расположился кожаный диван, а на стене висел плазменный телевизор.

Двое сидевших в нем мужчин выглядели… евреями. Им было лет по пятьдесят, каждый щеголял внушительным шнобелем и курчавой бородой. Не хватало ермолок и пейсов, и тогда было бы полное ощущение, что вместо бара по ошибке забрел в синагогу.

Черные глаза представителей избранного народа буквально ощупали меня с ног до головы. Измерили, взвесили и с сомнением уткнулись в Саню. Мол, этот поц правда может продать что-то, кроме своей почки?

— Александр, — со значением кивнули они в унисон моему другу, поднявшись навстречу. — Безмерно рады снова вас лицезреть.

Моего товарища такое приветствие нисколько не смутило, хотя, глядя на него, сложно было заподозрить его в знании таких слов, как «безмерно» и «лицезреть». Он как-то больше по языку улиц был.

— Здорово, жиды! — усмехнулся он в ответ, пожимая протянутые руки. Повернулся ко мне. — Знакомься, это братья Ваня и Петя. На самом деле, скорее всего, Мойша и Абрам, но хитрые евреи предпочитают скрывать свои настоящие имена. А это, жиды, Свят.

Честно говоря, от подобного фамильярного знакомства я даже немного растерялся. Но евреи лишь рассмеялись и протянули руки уже мне. Кажется, Саня их забавлял. Как матерых псов веселит мелкий, но кусачий щенок. Я уже говорил, что Ваня с Петей были настоящими шкафами?

— Ты их не бойся, — громким шепотом сообщил школьный друг. — Они нормальные пацаны, правильные. В них от евреев только умение торговаться да внешность.

У «пацанов», судя по всему, дети как раз были нашего возраста. Но ни один из них не осадил Саню. Напротив, разулыбавшись, они предложили нам сесть.

— К делу? — тут же предложил Иван-Мойша.

— А поговорить? А выпить? — возмутился тот.

— Саша, не расчесывайте мне нервы, у меня для этого имеется жена и теща, — хмыкнул Петя-Абрам. — Вы, конечно, можете выпивать и закусывать, но мы занятые люди и хотели бы увидеть камушки. Поймите правильно, Саша, этот мир полон боли и обмана…

— Думаете, я вам туфту впарить хочу?

— Ой, Александр! Мы никогда не знали вас за такого человека и упаси нас Бог вас за такого человека знать! Но, как говорят твои соотечественники, видит око, да зуб неймет.

Этот одесский стиль в исполнении пожилых мужиков хоть и выглядел довольно органично, но все же явно был лишь игрой. Такой же, как показательная фамильярность моего товарища. Странно, но, несмотря на разницу в возрасте и положении, эти трое явно были в отличных отношениях. Может быть, не друзья, но добрые приятели. Странно, потому что одно только кольцо на мизинце Ивана-Мойши было дороже машины, на которой мы сюда приехали.

Не успел Саня ответить, как заглянула официантка, быстренько расставила на столе пиво и так же оперативно слиняла, оставив нас вчетвером.

— Доставай уже, — повернулся ко мне Сашка. Спектакль подошел к концу, и мы перешли к делу.

Камни я заранее выложил из инвентаря, так что просто сунул руку в карман и положил демонстрационный образец на стол. Петр-Абрам аккуратно взял камешек большим и указательным пальцами, поднес к глазам, а в другой руке словно бы из воздуха материализовал лупу. Я даже подумал — а вдруг у евреев есть Система с инвентарем?