Я успел вскинуть оружие и вывел из строя одного из големов. Бульмяк тоже оказался на чеку. Он скосил другого, открывая нам путь к отступлению в два корпуса железяк.

Раздался взрыв.

Взрывная волна ударила в спины големам, меняя траекторию их выстрелов. И весьма вовремя.

Механические монстры едва не изрешетили нас и если бы не вовремя подоспевшая Катя и открывшийся проем к отступлению, то нас бы уже покрошили в фарш.

Мы принялись стрелять. Плотный огонь позволил вырубить еще одного голема, а поддержка второй группы оттянула на себя часть монстров. Еще одна граната полетела в големов, устроив в их рядах суматоху. Роботы разделили, двое рванули к нам, оставшийся третий — к Кате.

Пришлось разделиться. Бульмяк и я ушли влево, остальные подались в другую сторону.

Мы начали поливать противника свинцом. Удерживать над всеми невидимый купол стало проблематичнее — площадь покрытия увеличилась, и я чувствовал, как стремительно тают мои силы. Если бой затянется, то я не смогу защищать остальных от огня.

А вот, кстати, и он.

Пыхнуло пламя, возникшее прямо из воздуха, облизнуло броню одного из големов, рванул к Бульмяку. Если бы не прозрачный щит, то здоровяка испепелило. А и сам почувствовал, насколько мощное пламя — меня ударил откат.

Нужно было как можно скорей расправляться с големами и уходить с этой горелой земли.

Однако эти механические ублюдки просто так сдаваться не собирались. Один из них вдруг пронзительно зажужжал и рванул прямо ко мне. Его пулемет был в неисправности — то ли кончились патроны, то ли Бульмяк отстрелил направляющие, — но вот мощные ноги вполне могли затоптать. Что он и намеревался сделать.

Я успел увернуться. Кувырок. Прыжок. Стальная лапа весом под триста кило с грохотом опустилась на то место, где я был еще секунду назад.

Еще одна атака. И вновь я в последний момент успел отскочить. Стрелять абсолютно не было времени, голем словно сошел с ума, и со стороны казалось, что он выплясывает тарантеллу.

— Пушкин! — и вновь Катя помогла, дав отвлекающую очередь и оттягивая внимание на себя.

Едва голем обернулся, как я схватил пулемет и нажал на спусковой крючок.

Очередь прочертила в брюхе засранца дыры, пошла в сторону, где находился блок управления. Близкое расстояние и мое местоположение — под големом, — позволили направить в уязвимое место очередь. Блок вспыхнул, задымился. Голем поднял ногу, готовый растоптать меня... да так и замер, выключившись.

— Вставай, — Катя подала руку.

— Ты как тут оказалась? — спросил я, глядя на девушку.

Боевой костюм ей был к лицу. Он обтягивал весьма недурственные ее формы, подчеркивая бедра и грудь.

— А ты думал только вас на Ведьмин Яр отправили? Женские группы в двух сотнях метров отсюда штурмуют эти гребанные чемоданы с камнями. А я с отрядом решила уйти чуть в сторону. Гляжу — тут ты таких железяк насобирал. Решила помочь. Куда же ты без меня? Как дите малое.

— Спасибо, — кивнул я. — Ты и в самом деле спасла нас.

С последним големом мы расправились все скопом. Нафаршировали его свинцом, отстрелив все жизненно важные элементы.

— Идем с нами, — предложил я Кате.

— Я другого и не ожидала, — улыбнулась та. Спросила: — Ты как от огня спасаешься?

— Даром поддерживаю, — ответил я.

— Ну и зря, — кокетливо улыбнулась девушка. — Никакого Дара тут не нужно.

Я вопросительно глянул на нее.

— Просто вы, мужчины, слишком грубы, чтобы ощутить огонь. А мы, девушки, натуры тонкие, чувствительные. Мы ощущаем приход пламени.

— Что, действительно так? — удивился я, не веря Кате.

Ощущать пламя? Что еще за новинка такая?

— Что, про прожжённые пятна ему рассказываешь? — подошла к нам Тамара.

Я пригляделся к местности. Демоны меня дери! А ведь действительно. Огненные водопады не перемещались по небу и били только в определенные точки, и на земле из-за этого после некоторого времени появились подгорелости.

— Ну Тамара! — укоризненно протянула Катя. — Чего сразу все секреты рассказываешь? Могли бы поманипулировать мальчиками.

— И для каких целей? — спросил я. — Для личных или коллективных?

Я глянул на других девушек из группы Кати. Там все оказались как на подбор. Симпатичные. Даже красивые? Или это сказывается кадетские лишения и три дня взаперти?

— Для разных, — уклончиво ответила она, стреляя в меня глазками.

— Ты, говорят, на гауптвахте торчал? — спросила Тамара, прерывая нашу битву взглядами.

— Было дело, — кивнул я.

— Вот я почему-то не удивлена, — произнесла Катя. — Чтобы Пушкин и не попал в какую-то переделку — это нереально.