Саймон запустил короткое видео.

Девушка, в которой мы безошибочно узнали Полину, стояла спиной к оператору. Я не сразу понял, где велась съёмка. Заброшка какая-то. Законсервированная стройка. Поросший бурьяном котлован, исполинские железобетонные блоки с торчащими арматурными штырями, квадратные проёмы и перекрытия цокольного этажа.

Полина выбросила вперёд правую руку, и мы увидели, как целый сектор каменного лабиринта покрылся ледяной коркой. Наморозило так, словно в январе после краткосрочной оттепели. Вот только стоял на дворе октябрь — фоном виднелись наполовину облетевшие берёзки и клёны.

Мы услышали лёгкое потрескивание.

И голос Саймона:

— Ни х...я себе!

Ролик оборвался на самом интересном месте.

— Хрень какая, — выдохнула Малиновская. Прямо мне в ухо.

— Техника замораживателей, — признал Гордей. — Но... как?

— Завейщики и замораживатели мало чем отличаются, — наставительно произнёс Нарбут. — Нередко они осваивают техники друг друга. Тем более, что оба подтипа относятся к стихии воды.

— Вряд ли она будет швыряться айсболами, — пробурчала Инна.

— Не будет, — согласился наш доморощенный ботаник. — Зато научится вымораживать окопы, блиндажи и звериные норы. Целые стаи хищников, если потребуется.

— Сгодится, — решающий голос был за мной. — Я одобряю.

Ребята загалдели, но один за одним стали соглашаться.

Пересмотрели ролик по второму и третьему кругу.

Двадцать четыре секунды — а такой эффект...

— Что ж, — я уселся на прежнее место. — Сегодня подам заявку на полигон.

***

Отмучавшись на двух лекциях, я с чистой совестью заскочил в общагу, переоделся в удобные шмотки, схватил матерчатый рюкзачок с формой и помчался в додзё.

Ничто, как говорится, не предвещало беды.

У раздевалки меня ждал Фердинанд фон Зандер, первый проректор Академии Магикум. Барон смерил меня насмешливым взглядом и произнёс:

— Удивительная тяга к уборке помещений, господин Корсаков.

Пришлось стереть с лица довольную ухмылку.

— Что вам угодно, барон?

— Переживаю за студентов, — ухмыльнулся проректор. — Вы уже столько часов отработали, а большая их часть не зачтена. Даже крестьянин из глухого уезда научился бы за это время мыть пол, не находите?

— К тяжёлому труду не приучен, — вздохнул я. — У нас в имении есть горничная.

— Похвально, — Зандер наглухо перегородил мне путь в раздевалку. — Вот только меня не проведёте, молодой человек. Я давно вычислил схемы Олега Борисовича, и пришёл, чтобы...

— Какие там у меня схемы? — раздался знакомый голос за спиной.

Из коридора, ведущего в зал для тренировок, выдвинулся Бергман. Сенсей был сухопарым и лысым мужичком, совершенно не производящим впечатление матёрого киборга-убийцы. И всё же, при его приближении Зандер напрягся. Я и представить себе не мог, что человек в ранге Зандера и с его положением в обществе, может бояться рядового инструктора по рукопашке. Но вот он, неопровержимый факт. Сенсей надвигается на своего начальника, а тот ощущает себя кроликом, загнанным в ловушку...

Наваждение схлынуло.

Зандер взял себя в руки.

— Бергман, вы не хуже меня знаете, — глаза барона сузились, — что ректорат запретил вам набирать студентов для индивидуального обучения.

— Правда? — деланно удивился сенсей. — А я-то думал, ребята ко мне не записываются по другой причине. Ну, например, звёзды не сошлись. Марс в Тельце, и всё такое.

— Перестаньте паясничать, — Зандер начал закипать. — Мы оба помним ТОТ случай. И администрация не хочет повторения. Так что занимайтесь с группами и радуйтесь, что мы не приняли более жёстких мер.

— Что я и делаю, — невинно улыбнулся сенсей.

— Почему этот студент до сир пор не отработал общественные часы?

— Он отвратительно моет полы, — не глядя в мою сторону, отрезал Олег Борисович. — В жизни не видел таких неумех.

— Так почему бы мне не перевести Корсакова на другой участок работы? — выдвинул иезуитское предложение барон. — К примеру, на кухню. Или в подвал ректората.

В последних словах сквозило нечто зловещее.

Я понял, что надо выручать сенсея.