Это была та самая девушка, за которой мы следили.

У нее были длинные темно-каштановые волосы, собранные в хвост на затылке. Ее кожа отличалась приятным кремово-фарфоровым цветом. В глазах девушки поселился легкий намек на грусть. Она была высокой и стройной, с приятными изгибами и округлостями во всех нужных местах.

Она носила черное платье, которое плотно облегало ее фигуру. Платье имело глубокий V-образный вырез, который опускался очень низко, аж до пупка, открывая ее обширное декольте. Бретельки платья были тонкими и изящными, а сзади платье было как будто разрезано, демонстрируя гладкие бледные плечи хозяйки. Юбка платья была короткой и расклешенной, длинной чуть выше колен, обнажая ее стройные ноги.

Эта красивая молодая женщина была вынуждена продавать свое тело в дешевом борделе. За ней явно крылась какая-то грустная история… но мне она была не особо интересна. Я таких историй успел наслушаться миллион.

Пока я смотрел на неё, мою голову на мгновение как будто пронзила острая спица. Духовная интуиция послала в мою голову яркий образ, на мгновение заполнивший весь мой разум.

Я встал, стараясь, чтобы мой голос оставался ровным.

— Что думаешь, братан? — сказал я Сергею, указав на стесняшку, — Вот эта выглядит сочной.

Сергей встал рядом со мной, на девушку он глядел с яркой нервозностью во взгляде.

— Ты… ты уверен, что это правильный поступок? — спросил он.

— Конечно, да ты посмотри на её сиськи, — сказал я, уверенно отыгрывая опытного посетителя борделей, — Возьмём её в бутербродик и отдерем вдвоем.

Сергей побледнел — кажется, его такая перспектива не особо прельщала. Четыре проститутки захихикали. И только пятая девушка-стесняшка никак не отреагировала. Она продолжала молча разглядывать пол перед собой.

Мадам шагнула вперед, на ее лице появилась лукавая улыбка.

— Она в вашем распоряжении, господа, — сказала она, — Но помните, ее время стоит недешево. Она одна из лучших девочек нашего заведения.

— Тогда подгоните мне и моему другу ваши лучшие аппартаменты. Ванна готова?

— Да, конечно.

— Отлично.

Я полез в карман и достал пачку банкнот, без раздумий протянув их мадам. Она приняла их с низким поклоном.

Когда мы выходили, Сергей схватил меня за руку и сказал:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Я чувствую, что мы влипли по уши.

— Просто доверься мне, Сергей, — спокойно произнес я, — Все будет хорошо.

Комната-траходром, в которую нас привели, оказалась небольшой и скромной. На окнах висели пыльные шторы. Когда-то они, возможно, были белыми, но со временем стали серыми. На полу лежал ковер, который когда-то был цветным, но сейчас был истерт и истоптан. В углу стоял ободранный диван, который когда-то был… ну вы поняли. Рядом с диваном стояла тумба, на ней пылился старенький радиоприемник. Свет от единственной лампочки под потолком мерцал. На полу стояли керамические горшки с красными слегка подсохшими цветами.

В целом, комната была простая и безликая. Но по сравнению с другими помещениями борделя она и впрямь казалась лучшей. По крайней мере здесь было относительно чисто.

Сергея увели в ванную отмывать от его прошлой бомжатской жизни. Мы остались с девушкой в комнате наедине. Я прошелся к окну, разглядывая “хоромы”. Она осталась стоять у входа, опустив глаза и сцепив руки в замок.

— Итак, как тебя зовут? — спросил я ее, стараясь сохранить легкий и непринужденный тон. Как будто мы были почти знакомы. Я отодвинул шторы и быстро осмотрел улицу снизу.

— Лена, — тихо ответила она, не поднимая глаз.

— И что привело тебя сюда, в это место? — спросил я, задвинув шторы и повернувшись в её сторону.

— Я здесь работаю, — озвучила она очевидную вещь, ее голос был едва слышен, — Здесь я получаю достаточно денег, чтобы выжить. У меня не так много других вариантов.

— Понятно, — сказал я, кивнув. К девушке я испытывал легкое сочувствие. Но не более того.

Я внезапно сменил тему.

— Я слышал, что в этом районе орудует маньяк. Его последняя жертва вроде бы была недалеко от этого места. Журналисты, кажется, прозвали его Зверь. За жестокость. Не боишься его?

Лена мельком посмотрела на меня, ее глаза расширились от страха.

— Да, боюсь, — сказала она, ее голос дрожал. Она снова опустила глаза, — Здесь все его боятся. Но что делать? Жить-то надо как-то продолжать…

Я подошел к ней и остановился в шаге, внимательно рассматривая. Она молчала, не смея поднять на меня глаза.

— Целуешься? — спросил я её.

— По… по симпатии, — последовал робкий ответ.

Я протянул руки и по-хозяйски раздвинул в стороны полоски её платья, прикрывающие грудь. Крепкая, большая и, кажется, своя. Ареолы сосков темные, широкие как блюдца. Сами соски тоже большие, каждый размером с желудь. Такие очень приятно брать в рот и посасывать, осторожно и нежно прикусывая.