Девочка тяжело вздохнула, а потом каким-то образом оказалась возле Хироши. Снова взвизгнул обиженный воздух, и количество «сосисочек» увеличилось. Тут же погас огненный шар, а следом с треском взорвался фонарь.

— Ну ёптиль, ещё и лампочка перегорела, — огорченно проговорила девочка. — Придется втемную вас лупашить. Даже не увидите того, что вам приготовлено.

В этот момент и до Хироши добралась боль. Руку словно окунули в расплавленный свинец. Уже двое мужчин завыли среди ночного сада. В полной темноте. Лишь огромная круглая луна бесстрастно смотрела на них сверху.

В лунном свете мелькнула невысокая тень, после чего каждый из мужчин ощутил, что и вторую руку окунули в огонь. На камни сада упали новые «сосисочки».

— Я вас предупреждал, — неожиданно грубым голосом произнесла «девочка». — Вы не захотели по-хорошему, теперь будет по-плохому. Нравится, не нравится — терпи, моя красавица…

— Что ты такое? — произнес слабым голосом Хироши.

— Я ваше возмездие. Этими самыми пальцами вы сотворили много плохого. Но не только пальцы принимали участие в плохом, так что я намереваюсь лишить вас всего остального.

— Кто ты? — просипел Иоширо.

— Меня зовут Такаги Изаму. И я Идущий во тьму… — проговорила «девочка».

Хироши тоненько завизжал и бросился прочь. В лунном свете виднелись черные кляксы, которые он оставлял, убегая прочь.

Бежать! Бежать! Бежать!

Прочь от этого демона!

Быстрее к выходу! Там свет! Там люди! Там…

На пути Хироши возникла темная тень, а его самого отшвырнуло назад. Раненные руки обожгло новой порцией резкой боли, когда мужчина попытался смягчить удар и выставил при падении ладони.

Над тенью загорелся пылающий шар. Пламя осветило спокойное лицо беловолосого молодого человека. На щеке парня красовалась веточка сакуры — знак хинина. Молодой человек невозмутимо стоял перед упавшим, а из его рук…

Из рук хинина потекли черные струи дыма. И в этом дыму вдруг возникли лица. Контуры лиц мальчишек и девчонок, которые прошли через руки Хироши. Те, кто уже никогда не вернулся в «Пристань счастья».

— Твой час настал, Хироши Ясуда. Вспомни всех тех, кого ты не смог сломать. Вспомни и ощути их боль…

— Прости! Я не хотел! — завыл Хироши. — Так получилось! Меня заставили!

— Проси прощения не у меня. У них, — молодой человек опустил глаза, кидая взгляд на черный дым, струящийся возле его ног.

Из дыма вылетел первый контур лица. И это детское лицо безмятежно улыбалось. Как улыбалось в тот момент, когда в спальню ввалился пьяный Хироши…

Иоширо побежал в другую сторону. Он прижимал обезображенные руки к груди, пытаясь удержать внутри тела остатки той жидкости, без которой ни один человек не может существовать. Бежал, спотыкался, падал, подвывал от боли, когда, опираясь на локти, поднимался. Бежал прочь от непонятного кошмара, который возник на их пути.

Бежал и не верил, что это всё происходит с ним.

Где-то вдали послышался душераздирающий крик. С содроганием Иоширо понял, что это кричит его друг и соратник.

— А вот меня ты не возьмешь, урод, — прошипел Иоширо, огибая ствол большой сосны.

Неожиданно сосна резко опустила ветвь, а с её конца сорвалась огромная белка. Эта белка со всей дури приложила обеими ногами в грудь Иоширо, отбрасывая его назад. Полет показался бесконечным. И всё же финалом было падение. Жесткое падение. Копчиком на камень.

Тело пронзила новая вспышка боли. Но гораздо сильнее боли вспыхнул страх. Иоширо ощутил, что волосы на голове зашевелились, когда ночную мглу прорезал свет.

Над фигурой, которую Иоширо сначала принял за огромную белку, загорелся огненный шар. Он осветил молодого белобрысого хинина, спокойно стоящего перед лежащим.

— Оставь меня! Даруй мне жизнь, и я отдам тебе всё, что у меня есть. Я богат! У меня есть средства для безбедной жизни! Я всё тебе отдам! Только отпусти-и-и, — клацая зубами, проголосил Иоширо.

— Зачем мне грязные деньги? — холодно спросил хинин. — У тебя был шанс отдать их бездомным детям. Ты мог сделать их жизнь чуточку лучше. Вместо этого ты продавал детей за гроши, а некоторых спокойно убивал. И после этого ты просишь жизнь?

Из рук хинина заструился черный дым. В дыму что-то шевелилось. Света от горящего шара хватило, чтобы разглядеть среди шевеления контуры детских лиц. Иоширо даже начал узнавать их. Он думал, что эти лица навсегда сотрутся из его памяти, но нет — они снова вернулись. Вернулись, чтобы мстить.