— Лииндарк.

— О, спасибо что напомнил, белка. Правило нашего похода номер один. Я слишком ленив, чтобы выговаривать каждый раз столько букв. Поэтому ты будешь Лин, и это не обсуждается. Хотя, можно еще Дарк, если так задница меньше гореть будет.

— Ээ… гореть?

Но Сай только закатил глаза и махнул рукой, давая понять, что объяснений странным словам не будет.

— Лин так Лин, — со вздохом согласился я. В конце концов, если посмотреть на ситуацию исключительно в плане удобства, то к монстрам Подземья всё это. В дороге всё равно мы будем только вдвоём, верно?

Сайрис же, как и несколько раз ранее, следом за шутками решил пояснить свои слова:

— Сам подумай, как я буду выговаривать всю эту вашу родовую-племенную муть в бою? Лиин-чегото-там-херин великолепный, у тебя за спиной… а нет, уже всё, некому говорить.

— Да понял, понял… Кстати, — я вдруг вспомнил о том, что всё ещё не отчитался о проделанной работе на рынке. — Вот предметы, которые вы хотели.

Я призвал слово силы и принялся выкладывать перед человеком ряды поделок сиинских умельцев в работе с прессованными листьями и лепестками. Ну, то есть как умельцев — чтобы приобрести комплекты оружия и брони работы лап настоящего мастера, нужно предложить ему нечто большее, нежели просто удачно зародившаяся мелодия. А потому перед Саем сейчас появлялись результаты работы учеников и ленивых подмастерьев.

Разве что груда флаконов с зельями восстановления маны, здоровья и выносливости, были самого лучшего качества. Алхимик краем уха слышал мои слова о том, что я отправляюсь в далекий рейд и являюсь разведчиком, а потому не посмел экономить на вещах, что могли бы спасти сородичу жизнь.

Подумав об этом, я ещё раз вспомнил старуху, что недавно едва меня не убила. Если бы не зелье волшебного исцеления, я был бы уже мёртв. Народ сиин ведь совсем не такой, какой была погибшая старуха Айнририлис. Это ненависть сделала её такой?

— А теперь второе правило, которое на самом деле должно было быть первым, — произнес Сай. — ты принимаешь приглашение в группу и открываешь свои статы, или проваливаешь к чертям. На этот раз я серьёзно. Мне нужно знать о тебе всё, чтобы строить тактику боя.

Перед глазами вновь появилась полупрозрачная табличка сообщения мира:

Я мысленно согласился, и, призвав свое слово силы «инфо», сделал его доступным лидеру группы, как когда-то давно меня учила прабабушка Айрэ:

Под расфокусированным, утратившим искорки присутствия взглядом ненастоящего ворона мне стало вдруг неуютно, словно бы сейчас он читал мою душу. В какой-то мере так оно и было. От прабабушки я знал, что во внешнем мире, отряды Подземья собираются в группы и часто открывают свои параметры друг другу. Недоверие в группе странников в смертельно опасном нижнем мире недопустимо. Но в безопасной, если не считать воронов, Геотерме, такими вещами редко кто-то делился. Здесь вообще старались как можно реже встречаться с прозрачными таблицами.

Как-то заметив моё состояние, Сайрис на мгновение вынырнул из инфо:

— Ты пока развлекайся, нам ещё долго ждать зарядки фляжек вашим щаманством. Можешь пока сыграть чего-нибудь.

Сыграть, ага. Человек забыл, что не слышит уже играющую музыку благодаря силе забытых богов.

Хотя, впрочем, что мешает мне присоединиться? Раньше я ни за что бы не стал так поступать — не настолько я социален, и не настолько уверен в себе. Но возможно, в следующий раз мне удастся поиграть еще очень нескоро. Боюсь, в Подземье послушать мою игру придут только монстры, с благодарностью за подсказку в поисках обеда.

Я поднимаюсь вверх.

Всё это время мною владела уверенность, что мне предстоит долгий спуск, но вместо этого мы поднимались. Меж вереницы медных труб, навеки вмурованных в лёд. Не так давно я задавал ненастоящему ворону вопрос — как он спустился с небесного храма безбожников вниз, если не имеет крыльев. Тогда он отмахнулся, ещё не зная, что ответ ему придётся мне показать лично.

Мне было известно несколько путей в Подземье через лабиринт под Геотермой, но человек заявил, что соваться непонятно куда не собирается, и двинет к Доминиону старой известной ему дорогой.

Среди сиин ходит ничейная легенда о том, что все мы сотканы из света. Ничейная — потому что придумали её не мы. Глаза сиин плохо приспособлены к слишком яркому освещению, как и к тьме. Лучше всего мы видим в полумраке. Впрочем, мы вообще предпочитаем ориентироваться на слух.

Едва мы вошли внутрь скрытого разлома благодаря старому вороньему механизму, как оказались в залитом ярким светом электрических светильников тоннеле с непривычно низким потолком. Скорее всего, путь пробивали во льду не древние, а нынешние крылатые обитатели этих мест.