Николай Петрович выглядел расслабленным и вальяжным, даже глаза прикрыл, бросив в рот маленький кусочек сала и с причмоком прожевал, но я не обольщался на его счет, зная, что в любое мгновение дед может ужалить смертоносным заклинанием.

— И чего ты смотришь на меня как мышь на удава, словно я брошусь на тебя в любое мгновение? — лениво произнес старик, — Угощайся. Ничего не отравлено.

Покачал головой, хмыкнув себе под нос, а затем — отломив хлеба, захрустел соленым огурцом.

— Вкусно, — одобрил я, — Сейчас бы еще водочки... И вообще красота.

— Хе-х, а не мал ты водку лакать?

— В самый раз будет.

Я говорил и жевал, но сам не отводил взгляда от старика, готовый в любой момент отразить атаку или уйти с линии огня перекатом, а затем распахнув дверь, вывалиться в тамбур.

Главное, чтобы на той стороне не поджидал Ланцов.

— Ну, рассказывай, — отбросил старик все церемонии, став самим собой и являя передо мной силу, сразу же стараясь ей меня подавить.

Ага, щаззззз!

Наблюдая за действиями Николая Петровича, попробовал сделать то же самое что и он, выплескивая свою энергию навстречу дедовой.

Получилось слабенько.

Я увидел какое плетение старик соорудил, понял, как его повторить, но вот сам процесс воспроизведения у меня получился коряво и грубо. Пришлось держать себя в руках и не допустить лишнего всплеска, чтобы не создать дырку в обшивке вагона.

Николай Петрович почувствовал сопротивление и удивленно вскинул кустистые брови, собираясь поднажать, но заметив мои трясущиеся руки, упрямо сжатые губы и выступившую на лбу испарину, примирительно хмыкнул, усмиряя свои силы и ставя защитный блок, чтобы удержать мой поток силы.

— Прекращай парень, а то расхерачишь тут все. На чем мы дальше поедем?

Хотел ответить на чем, но промолчал, постепенно прекращая давить своей энергией.

— Кто ты такой? — сощурил глаза старик, — Где научился работать с сырой силой?

— Аналогичный вопрос? Кто вы такой? Что-то не больно похожи на простого безродного работягу. Про дар я вообще промолчу.

— Кто я — не имеет значения, — Николай Петрович сурово нахмурился, — Я желаю знать про тебя. Дай мне хоть один аргумент, почему я должен оставить тебя в живых.

По спине пробежал холодок, и я поежился.

Может правда сдохнуть, а затем вновь воскреснуть, желательно уже не в поезде, а где-нибудь в лесочке недалеко от Рязани.

Ага, как же... Вряд ли мне так повезет, а светить своим бессмертием перед стариком не хотелось. Тем более, он был как-то связан с Ланцовым. Выяснить бы еще как...

Уже хотел спросить напрямую. Дед все равно видел мою реакцию на «бессмертного», а следовательно, уже сделал свои собственные выводы и приготовился действовать в соответствии с ними.

Открыл рот собираясь спросить, но старик меня опередил.

— Если не хочешь, чтобы наши дражайшие соседи, вернувшись, обнаружили твой хладный труп, отвечай на вопросы. Кто таков? Что тебя связывает с Андреем Николаевичем Ланцовым?

— Да, собственно, ничего. Так, встречались пару раз. Причем не в очень дружественной обстановке.

— А я слышал совершенно другое. Поговаривают, что ты заключил с ним контракт.

— Какой контракт? Кто поговаривает?

Я подавился куском хлеба, лихорадочно пытаясь понять, откуда сидящему напротив меня старику известны такие подробности.

— Ну как же... Не стоит лукавить, молодой человек.

— В первый раз слышу, — попытался свалять дурачка, но не преуспел.

— Мне известно, что некий Максим Орлов является убийцей и предателем рода. К слову сказать — он должен лежать в земле, а не ехать в поезде в неизвестном направлении. Вывод — ты либо самозванец, либо очень хитрый и изворотливый малый. Есть еще один вариант — ученик самого Ланцова. Ни то, ни другое, ни третье мне не нравится. Вся эта ситуация вокруг вашего рода попахивает дерьмецом.

Взгляд деда мгновенно посуровел, а я понял — меня сейчас начнут убивать.

— Стоп, не нужно горячиться, — как можно спокойнее произнес я, хотя внутри все дрожало от напряжения, — Я не планировал сегодня умирать. Спорить не буду, как я уже сказал ранее, с Ланцовым знаком, но в его приятелях не числюсь, скорее являюсь врагом. Думаю, если он меня увидит, то обязательно постарается устранить.

— И почему это, позволь спросить?

— Может потому, что я совершенно случайно перешел ему дорогу.