А потом я очень быстро режим Мерцания включил и ко второй групп всадников побежал. Потому что в той второй группе явный шаман присутствовал, для которого мое нынешнее местоположение не являлось тайной. А просто даже не один, а два духа разом от него в мою сторону понеслись.

Уф! Успел! На том месте, где я только что располагался, огненный всполох расплылся, а я уже половину пути до шамана преодолел. Только вот и духи за моей спиной снова на меня наводиться начали, стараясь лишить меня всякой внезапности. Один из духов тут же в мою пространственную аномалию влетел и моментально развеялся под действием некроманы из моих ладоней. Оставался еще другой, только он, сообразив, что здесь вам не тут, заложил над землей широкий вираж, уводящий его прочь от такого опасного меня.

Дальнейшее я какими-то несвязными урывками помню: вроде, находясь под воздействием Мерцания, я добежал все-таки до второй группы всадников. Точнее, две группы уже объединились, но те, с которыми я воевал раньше чуточку более плотной толпой немного в стороне стояли, а прямо передо мной старик, который духов направлял, в окружении воинов помоложе находился. Потом я за каким-то лешим из Мерцания решил выйти… вроде бы.… Потому что, следующий эпизод, оставшийся в моей памяти, это тот, в котором мы со степными батырами ведем активную перестрелку. Они из винтовок, но, находясь на спине гарцующих жеребцов, это у них не очень сподручно выходило, а я щедро рассыпал каменные шарики по целям передо мной, минуя почему-то, впрочем, своим вниманием шамана….

А потом в меня пуля попала, отчего я на землю рухнул. И отчего я во время боя свою магическую защиту не использовал? Последнее, что я помню перед тем, как впасть в беспамятство, это еще один дух, но не темный, а прозрачно-голубоватый, еле заметный. Он, оказывается, во время боя со мной соприкасался, отчего я, похоже, и действовал в этом бою как кретин, с постоянно затухающим сознанием. А нет, еще вроде коротенький отрывок памяти: я некроману в этого голубоватого попробовал направить. А потом уже точно, темнота.

В себя я пришел от острой боли в груди. Не сразу понял, где я и что со мной. Руками ногами пошевелить не могу, лежу как-то неудобно, даже вообще не лежу, а вишу, да еще и эти постоянные толчки, от которых, собственно, пульсация боли и происходит. Попытался Лечение на себя накинуть…, странно, вроде конструкт создал, а энергию для его активации подать не получилось. И тут до меня окончательно дошло: я вишу, запакованный в какую-то сеть на боку лошади. И лошадь эта куда-то направляется. Дальше мозги уже совсем почти исправно заработали: если лошадь — значит плен. Попытался уйти в свой Карманный мирок и уже не слишком удивился, что ничего у меня не вышло. Как висел, страдая от дергающей с каждым лошадиным шагом боли, так и вишу. Ну, про амулеты, блокирующие магам доступ к мане, у нас всякий ребенок слышал, хотя видел, конечно, далеко не каждый, редкие они. Но для меня вот нашлись. Попытался скосить зрение на свои руки. Так и есть, там новые украшения в виде браслетов появились. Блокираторы обычно в виде таких браслетов и делают. Можно еще в виде ожерелья, но браслеты, поскольку парные, считаются более надежными.

Долго ли, коротко ли, но мучительная тряска прекратилась. Чужие руки меня отвязали с крупа лошади и спустили на землю.

— Ты, орыспай, мой пленник. — Передо мной возникло сморщенное, как печеное яблоко, лицо какого-то сильно недовольного аксакала. Где-то я его видел…. Точно! Тот шаман, свиту которого я истреблял в последнем бою. Странно только, что по самому шаману ни разу не стрельнул, хотя мог…. Додумать мысль у меня не получилось: старик вдруг гневно сморщил свою физиономию и заорал:

— Ты убил лучших сыновей моего рода, за это ты будешь умирать долгой и страшной смертью. — Я и опомниться не успел, он ударил меня своим сухоньким, но еще крепким кулаком по лицу. Бум! Искры из глаз. Темнота.

В себя я пришел сам, никто никакой помощи мне оказывать и не думал. Как никто не собирался и кормить меня. Так и лежал, скучал, слушал рулады в своем животе.

Похоже, приставленный ко мне охранник тоже скучал, оттого решил, что вдвоем скучать веселее получится.

— Да, не повезло тебе, урус, — сказал он, сильно коверкая русские слова. — Ты мало того, что убил многих наших воинов, так ты перебил почти всех духов нашего Вахитбека, а один дух так и вовсе сбежал от него, порвав привязь. Без духов Вахитбек совсем быть шаманом перестал.

— И что он мне сделает? — Не то, чтобы не понимаю уготованной мне участи, просто решил поддержать беседу. Может, удастся узнать у степняка судьбу моей семьи.

— Завтра мы в наш главный лагерь приедем. Там великий возрожденный батыр Субедей принесет тебя в жертву. От мага он много энергии на ритуале получает.

— Это какой Субедей, не тот, что темником у Чингисхана был?

— Он. Ой, страшный этот батыр! Гневный очень. Сильно ругался, что мы все наследие наших предков по ветру пустили.

— А вы только одного меня собираетесь в жертву приносить?

— Почему одного? Другие отряды еще много урусов привезут. А потом мы возьмем ваш город Рубцово и станем еще сильнее.

— Значит, вы из всего нашего отряда одного только меня поймали? А почему остальных преследовать не стали?

— Преследовали. У ваших пулемет был. Много джигитов убили. Субедей обещал, что когда у него будет много жертв, пулеметы и пушки урусов перестанут на нас действовать.

— Спасибо, ты успокоил мою душу. — Искренне поблагодарил я своего караульного.