Лейб-стражницы и раньше были быстрее ветра, но теперь Либератор явно придал им еще большей МОЩИ. Царь был застигнут за секунду, он скастовал меч, взмахнул им в воздухе...

Девушки бросились на Царя и просто разорвали его пополам. Одна схватила Царя за ноги, другая за плечи, стражницы дернули разом и Царь развалился на две половинки.

А Либератор хохотал, и от его хохота тряслись стены дворца...

Но сила магии Царя была велика, он не умер сразу, его верхняя половина еще пыталась бормотать какие-то формулы, а нижняя дрыгала ногами.

Но жизнь оставляла Царя — глаза его стекленели...

Царь вроде еще успел перед смертью перестать читать заклятия на латыни и сказать что-то по-русски. Наверняка нечто пафосное, пафос он всегда любил... Но история последнюю фразу Царя не сохранила, ибо её никто толком не услышал, кроме убийц-стражниц.

Через мгновение Царь уже был мертв. Стражницы оторвали ему голову, вырвали из груди сердце, бросили его в траву, а потом вернулись к Либератору...

На вертолётной площадке все еще оставались Лада, Владислав Багатур-Буланов, княжна Дубравина, Исцеляевская и четверо принцесс, но атаковать Либератора, естественно, никто больше не пытался. А Пушкин так вообще побежал, только не вниз с холма, как Царь, а направо, в сторону галереи.

Раньше Лада бы наверное вознегодовала, узрев такую трусость, но сейчас она даже завидовала Пушкину. Ситуация была безвыходной, однако сама Лада убежать не могла.

Принцессы не бегают. Даже от ожившего ада.

Да и смысл бежать от Либератора? Царь вон попытался, и вот чем закончил.

Интересно, насколько это больно, когда тебя заживо разрывают на куски...

Лада всматривалась в лица окруживших Либератора Лейб-стражниц и понимала, что в этих лицах больше нет ничего человеческого. Девушки теперь стали уродливыми, они скалились, как и их хозяин, их глаза стали дикими, как у животных, они вроде даже не стояли прямо, а гнулись к земле, как обезьяны.

Либератор дал им МОЩЬ, но взамен забрал их разум!

Алёнка все еще билась в паре десятков метров над землей, богиня теперь вертелась подобно пылающей юле или сумасшедшей комете, но освободиться от магии Либератора не могла...

Пушкин тем временем уже скрылся из вида, но Либератор дал трусу сбежать. Судя по всему, Пушкин его совсем не интересовал, для Либератора парень был чем-то вроде муравья.

— Надо уходить, — генерал Буланов дернул Ладу за рукав.

— НЕТ, — грянул голос Либератора, — ПРИНЦЕССА ОСТАНЕТСЯ. Я ДАРУЮ ПРОЩЕНИЕ ЛЮБОМУ, КТО ПРИСЯГНЕТ МНЕ.

— Да бежим уже! — взмолился Буланов.

Красная вспышка.

Конунг повалился замертво. Просто умер, на его теле даже не осталось ран.

Лада в отчаянии упала на колени рядом с погибшим родичем, по щекам девушки текли слезы.

— Влад...

Княжна Дубравина тем временем тоже рухнула на колени, но отнюдь не для того, чтобы оплакать погибшего Буланова.

— Мой клан готов присягнуть тебе... — прокричала Дубравина, но потом замешкалась.

— НАЗЫВАЙ МЕНЯ — БАТЯ, — подсказал Либератор, — ИБО Я КАК ОТЕЦ МОИМ СЛУГАМ.

— Батя? — Дубравина перепугалась, но продолжила, — Как скажете... эм... Батя. Я готова служить вам. Мой клан готов!

А вот дальше случилось то, что нельзя было назвать иначе, как позором.

Все четверо юных принцессок, родичей Лады, тоже повалились на колени следом за Дубравиной.

— Мы присягаем! Мы тоже! Булановы присягают!

Это было даже не бесчестием, это было уже просто запредельным, Багатур-Булановы НИКОГДА и не перед кем не вставали на колени, ни разу в истории...

Ладе наверное следовало простить этих девушек, её сестрички по клану ведь были еще совсем юными, да и что они могли сделать? Перед ними стоял сам Сатана в своем кошмарном обличии.

Но Лада сейчас была слишком зла, чтобы прощать, слишком шокирована происходящим.

Она-то сама была готова умереть, она знала, что она не присягнет ни под какими пытками...

— Одумайтесь! — закричала Лада принцессам, — Вы предаете клан. Перед вами — абсолютное зло...

Но принцессы только потупили глаза, младшая из них Ханна вообще вся дрожала, девушка явно была близка к обмороку от страха.

Либератор же, казалось, вообще не слышал криков Лады. Она его просто не интересовала, была для него пустым местом. Либератор даже не стал требовать от принцессы присяги, и от Исцеляевской тоже не стал...

Он медленно опустил руку, и Алёнка тоже опустилась на землю, вслед за его жестом.

Лада поняла, что все внимание Гностического Либератора сейчас занято богиней, он жадно пялился на Алёнку своими глазенками, а громадная штуковина между ног у Либератора вдруг набухла и стала подниматься...