Теперь ясно, почему мне сложно представить Анну Григорьевну в роли мамы. Если всё правильно понимаю, Егор Захарович общался с замужней женщиной, и та отдала младенца отцу, а он передал подруге, так как Тимофей, несмотря на одарённых родителей, всё равно считался бастардом. Эта ситуация напомнила мексиканский сериал, где взрослое поколение гуляло направо-налево, а потом выяснялось, что у официальных детишек случаются скандалы или связи с незаконнорожденными чадами.

Светозар вообще не понял, зачем мы сюда приехали, а статский советник сначала посмотрел на меня, а потом внимательно вгляделся в лицо Ольги Дмитриевны. Найдя сходство, он отвернулся и с улыбкой разглядывал кусты.

А мне хотелось плакать и смеяться, но какой смысл проявлять эмоции. Зачем спрашивать вдову о том, почему она только сейчас обратилась к Анне Григорьевне. Где её носило, когда преподавательница недоедала, чтобы оплачивать учёбу Тимофея. По опыту прошлой Земли знаю, что в характере мамы есть доля цинизма и лёгкой практичности. И вот теперь вопрос, что же ей от меня понадобилось? Что может дать нищий дворянин обеспеченной графине? Ведь она не может признать меня сыном. Тогда зачем познакомилась? Просто чтобы удовлетворить любопытство? Не верю. Что-то ей от меня нужно, и это точно не прощение грехов молодости.

Однако Ольга Дмитриевна рассуждала о погоде, о моде, обо всём на свете, но только не о том, что её действительно интересовало. И лишь в финале она намекнула, что послезавтра состоится приём в доме Аксаковых, на котором с удовольствием со мной посекретничает.

Возвращались в Москву вместе с Анной Григорьевной, и сидевший на переднем сидении Добрыня Прозоровский постоянно улыбался. Наконец он развернулся и спросил:

— Тимофей Егорович, что вы планируете просить у рода Аксаковых?

— Странный вопрос. Я похож на попрошайку? Мне от неё ничего не нужно. Разве что самую малость — объяснения, на кой чёрт ей понадобился Уваров.

— Ольга Дмитриевна намекнула, что глава рода Аксаковых заинтересован в таком талантливом юноше и готов оказать вам покровительство.

— Хоть убей, но не припомню, чтобы она говорила нечто подобное. Вам случайно не послышалось?

— У Аксаковых проблемы, — сообщил статский советник, — они лишились расположения царя из-за оплошности внука главы рода — Константина Аксакова. Сей молодой отрок оскорбил царевну Снежану Рюриковну, спутав её с дворовой девкой.

— По пьяни?

— Этим делом три месяца назад занимался отец, поэтому подробностей точно не знаю, но думаю, вы правы, — только в состоянии алкогольного опьянения можно перепутать царевну в церемониальном облачении с актрисой.

— Получил по морде?

— Не только. Его вызвали на дуэль, — ответил Добрыня и с усмешкой добавил: — Восемь дворян из известных фамилий.

— Ух ты! И сколько раз он сражался?

— Один. Осталось семь боёв.

— Победил?

— Нет, свёл к ничейному результату. Сейчас лечится после поединка.

— Каковы шансы, что он выживет?

— Мизерные. Он «витязь» сорок первого уровня, а его соперники не ниже сорок пятого. Второй бой должен состояться после приёма и противником станет сын графа Левашова из Твери. Он на пике пятого ранга, так что существует вероятность, что Константин Аксаков отправится на кладбище.

— Ну, теперь понятно, о чём Ольга Дмитриевна хочет «посекретничать». И вот вопрос, на кой чёрт мне враждовать с уважаемыми родами? Насколько я понял, задета честь царевны, и если выступить на стороне обидчика, дворяне сожрут меня с потрохами!

— Не всё так просто. Отец говорил, что Аксакова подставили.

— Сам виноват. Нечего по пьяни ввязываться в авантюры, — строго сказал Светозар. — Пить вредно. Алкоголь снижает концентрацию.

— Светозар, дам дружеский совет: никого не суди, и тебя не осудят. Если человек что-то сделал, значит, так решила судьба или боги захотели сыграть в очередную игру. Воспринимай пороки и слабости, как данность. Все мы люди и нам свойственно ошибаться. Ведь не зря говорят, знал бы, где упаду, подстелил бы соломку.

— Какое тонкое жизненное наблюдение, — сыронизировал Добрыня. — Но, Тимофей Егорович, вам тонкий слой соломы явно не поможет. С вашим-то везением понадобится возить за собой стог сена.

— Тимочка, — обратилась ко мне Анна Григорьевна, — ты действительно думаешь, что Ольга Дмитриевна хочет послать тебя на бой вместо племянника?

— Судя по словам Добрыни Мирославовича, так и произойдёт.

— Но ты же её…— воскликнула она и неожиданно осеклась.

— Сын? Да, я так и подумал.