Увы, это наблюдение стало последним для меня.

Сильнейший удар о днище вертолета пробил-таки предел прочности бывшего исчадья, и Марина отключилась.

Контроль сплошного сгустка боли, в которое теперь превратилось полетевшее вниз искалеченное тело, снова вернулся ко мне, и я даже не смог заорать, из-за натуральным образом опаленных в огненном аду салона: ротовой полости, языка и гортани.

Покрытые волдырями ожогов лицо и руки немилосердно секло встречным ветром. Из-за отека век, я не мог открыть глаза, но даже закрытые они беспрерывно слезились, от боли и встречного ветра. Обожжённые уши тоже ничего не различали за нарастающим свистом ветра.

Превратившееся в пытку свободное падение растянулось, казалось, на целую вечность (хотя в действительности, наверняка, оно продлилось считанные секунды). Я не строил иллюзий на свой счет, прекрасно понимая, что выжить после удара о землю с высоты птичьего полета у меня нет ни единого шанса. И с обреченностью смертника ждал неминуемой развязки.

В конце успел ощутить лишь молнию боли, стеганувшую грудь в момент контакта с негостеприимной землей — ослепительно яркую даже на фоне многочисленных болячек, беспрерывно терзающих мое изуродованное тела… И тут же за молнией боли измученное сознание пеленой забвения укутала милосердная тьма.

(Телефонный разговор)

— Алло, Борисыч?

— О, Митюня! Наконец-то! Ну, чем порадуешь?

— Да, походу, ничем.

— Неужели настолько все плохо?

— Угу… Короче, у меня две новости. И обе хуже некуда.

— Твою ж через коромысло!.. Говори, внимательно слушаю.

— Первая. Интуиция тебя, Борисыч, не подвела, и авария на вертолете сто-про стала ширмой очередного отражения… Увы, но подручные кукловода вновь сработали на опережение, и еще до прибытия эмчеэсников успели эвакуировать с места падения все выжившие потерянные души.

— Сколько на этот раз?

— Точно сказать, сам понимаешь, затруднительно. Но, сопоставив: количество поднявшихся на борт людей и обнаруженных на месте крушения вертолета человеческих останков…

— Сколько?!

— Трое проклятых душ.

— Твою мать! Как же Сергей допустил-то такое?! Светлана, ведь, четко дала ему понять…

— Очень похоже на то, что кукловод вычислил у себя крысу, и принял профилактические меры.

— С чего вдруг столь мрачные выводы?

— Я нашел пацана.

— Чего?! Митюня, ты там пьяный что ли? Кого ты там еще, нахрен, нашел?

— Ты не ослышался. Я практиканта нашего неподалеку от разбитого вертолета нашел — Капустина Сергея. И это, как ты понимаешь, вторая паршивая новость.

— Да, млять, Митюня, не тяни слона за хобот! Докладывай, по существу!

— В общем так: мы с Лизаветой сошлись во мнении, что пацан выпрыгнул из вертолета перед самым его падением. Потому как сам он упал примерно всего в полукилометре от места крушения вертолета… Лизкины артефакты, во время исследования места крушения вертолета, уловили неподалеку энергетические импульсы чужого кольца. Я отправился на разведку. И нашел распятого на еловых ветках пацана… Единственное объяснение тому, что в этот раз кукловод не стал забирать своего настройщика из отражения — это полная утеря доверия хаосиста к Сергею. Отсюда и мой ранее озвученный вывод.

— Дерьмо!.. А че там с пацаном?

— Писец пацану. Отмучился сердешный.

— Да как так-то?! У него ж целилка открыта достойная — сам говорил!

— Борисыч, парня добрый десяток сучьев, с мой большой палец толщиной, насквозь прошили. А один — аккурат напротив сердца из груди торчал. При таком обилии смертельных ран ни одна целилка не сдюжит… Кровью изошел бедняга, пока я до него добрался. А когда я его с дерева снял, он синий уже был.

— Ты пульс-то, надеюсь, догадался пощупать?

— Издеваешься?! Какой, в жопу, пульс. У него суставы твердые уже были, как полено — еле руки-ноги распрямил…

— Я проверила пульс, — вмешался в мужской разговор женский голос, предварительно переведя гаджет напарника на громкую связь. — Здравствуйте, Артем Борисович…

— Да, Лиза, привет.

— …Я, как положено, провела первичный осмотр тела, с привлечением квалифицированного медработника, — продолжила девушка деловым тоном. — Потому, официально подтверждаю смерть нашего практиканта.

— Ну, ежели и ты подтверждаешь…

— Мы с Митюней уже едем в офис. Дорога займет примерно часа два. По прибытии, я предоставлю вам, Артем Борисович, заверенный врачом скорой, акт о смерти Сергея Капустина.

— Добро. Жду.

Далеко не с первой попытки Марина ухватила суть расплывающихся перед глазами строк длинного системного лога:

Внимание! Артефакт Теневое сердце вошел в симбиоз с крестражем и запустил процесс восстановления энергоканалов носителя.