— Дядя! — воскликнул он. — Неужели Фалькор…

— Заткнись, Ритон, — сурово оборвал Генри и плеснул ему в лицо вином. — Охладился?

— Простите, дядя, — светловолосый Ритон виновато склонил голову. Его распирало от эмоций, он знал, что разозлить главу Рода Нурфолк — смерти подобно. — Слуга передал, что вы говорили с Фалькором.

Генри щёлкнул пальцами, и на балконе появился полупрозрачный обгорелый труп, от которого исходило чёрное, потустороннее сияние. Ритон резко вздохнул и застыл. В ночном свежем воздухе разлилась вонь горелого тухлого мяса.

— Он уже не мог говорить. Этот идиот прокололся и едва не утащил нас за собой. Сегодня его труп вынесли из-под магической защиты, думали, что я его уже не смогу призвать, — Генри помолчал и спросил: — Ты же понимаешь, почему я его не спас?

— В наказание?

Генри презрительно скривился и отчеканил:

— Потому что я выберу пожертвовать одним человеком, а не целым Родом. Мы возложили на себя великую миссию и не имеем права проиграть. Боги и Леонид… Мы между молотом и наковальней, — он хмыкнул. — Фалькор — очередной пустоголовый мальчишка, которого захватили революционные идеи. Никто не свяжет его и нас.

— Вы очень умны, — прошептал Ритон и добавил, надеясь заслужить благосклонность: — Шпион в Императорской Службе передал мне, что Древний сбежал. Да-да, уже пятый раз за последние два года, но, кажется, это впервые правда. В Яму отправились дознаватели.

Генри Нурфолк величественно встал, поправил одежду и вдруг — также величественно и степенно — поднял кресло-качалку и швырнул её с балкона, прямо в статую. Мраморная голова отвалилась и шлёпнулась в бассейн.

— Я готовился уничтожить Богов долгие годы! Я собирался убить Леонида, если он попытается мне помешать! — прорычал Генри. — И что? Проклятый Древний решил сбежать именно сейчас?! Что он будет делать? Нет, нет… Это слишком мощная фигура на шахматной доске! Я не могу просто о ней забыть!

Ритон, наблюдая, как его дядя ходит по балкону туда-сюда и что-то шепчет себе под нос с безумным видом, счёл лучшим решением сбежать. Он нырнул между штор, в кабинет, и попросил помощи у своего Созвездия — Кассиопеи.

Созвёздную Коалицию ждут тяжёлые времена.

Провожала караван вся деревня — люди высыпали на окраину и наблюдали, как Бран суетливо бегает вперёд-назад и раздаёт последние перед отправлением приказы. Его работники осматривали повозки, проверяли упряжь и успокаивали взволнованных беготнёй лошадей. Охрана заняла свои места — три человека в начале колонны, четыре в конце и шесть по бокам.

— Не сдохни, — посоветовал У-Кхаш и счастливо улыбнулся. Перегаром от него несло за километр. — И нас не забывай. Открытку, что ли, пришли. Им не надо, — он пренебрежительно махнул на своих односельчан. — А вот мне — обязательно! Зря, что ли, плечом к плечу с Древним дрались?

— С кем ты дрался, пьянь подзаборная? — отвесила ему подзатыльник Гвендолин. — С крысами, когда в подвал свалился? Или с хряком, когда навернулся через корыто? Уф, отвернись, воняет от тебя, как от помойки! И где только успел хряпнуть?

— Да мы с ним врукопашную, ух! Я бью ему в правое щупальце, а он меня десятью левыми! А ты… Зачем мне жена нужна вообще? Я тебя заводил, чтобы любовь была и поддержка, эх… — У-Кхаш мученически застонал. — Надо было Силвану замуж звать!

Пока они переругивались, другие жители деревни гадали, когда же вернётся Бран и вернётся ли вообще. Кто-то даже жалобно всхлипывал, пряча покрасневшие глаза. Кузнец сетовал, что не заготовил заранее мечей — можно было бы продать и всю зиму хлопот не знать. Даррак натурально рыдал, Агис же гаденько ухмылялся, передёргиваясь каждый раз, когда его кто-то случайно касался.

Отвесив У-Кхашу пощёчину и добавив смачным поджопником, Гвендолин подошла ко мне и незаметно сунула в мою ладонь маленький свёрток.

— Спасибо, что спас моего мужа. Он бы от страха там, под тюрьмой, и помер, если бы не ты, — она благодарно улыбнулась. — А это — защита для головы… Ну, для мыслей. Не знаю, как по-умному это называется. Когда Лира была в зените, мне захотелось попробовать, получится сделать или нет. Так что вот, держи. Главное, чтобы кожи касалось.

Я открыл мешочек и достал крохотную вырезанную из дерева лисичку — амулет на грубой верёвочке. Выглядел он как смешная детская поделка, но мне не хотелось обижать Гвендолин, так что я надел амулет на шею и неловко похлопал растроганную женщину по спине.

— Спасибо.

Гвендолин вытерла заблестевшие глаза и отошла в толпу.

Протрубил рог. Я от неожиданности вздрогнул и оглянулся в поисках охотников, но это был Бран. Самовлюблённый пройдоха решил устроить из своего отъезда представление. Весь разрумянился, выпятил грудь вперёд, живот подобрал, стреляет глазками в сторону Мины и наглаживает кружева на рукавах бархатного сюртука. Выждав театральную паузу, он щёлкнул пальцами, и вперёд выбежало несколько слуг с десятком мешков.

— Дорогие Ямовцы! — исступлённо проорал он. — Вы — одни из самых лучших людей, которых я встречаю на своём пути! Каждый раз я еду в Яму как на праздник и всем в столице рассказываю, что здесь живут восхитительные и чудесные люди. Поэтому как я могу уехать и не подарить таким прекрасным и восхитительным людям хоть что-нибудь? Примите мой дар, о замечательные и очаровательные люди…