Сжал кулак, сминая печать и заставляя ветер утихнуть.

Нельзя изо дня в день закрывать глаза на то, что очевидно. Нужно это проверить.

Повернул голову к Иралу, потребовал:

— Меч.

Он отпрянул на миг, затем потянулся рукой к груди, но тут его руку перехватил Молак.

— Господин. Ещё светло, на других башнях могут оказаться глаза, под вами сейчас два десятка глаз, которые могут увидеть лишнее в щели или услышать. Спутать умения меча и техник сложно. К чему этот лишний риск, господин.

Я снова медленно и чётко выговорил:

— Меч.

И снова Молак ослушался приказа:

— Господин, я тот, кто должен служить вам советом и делом, сдерживать ваши порывы, которые могут навредить вам. Вы принимаете обычные сложности слишком близко к сердцу и теряете осторожность. Даже ваши слова вслух сейчас уже могут навредить вам, слишком много ушей рядом, которые могут разобрать их.

Я в неверии прошептал:

— Ты что, решаешь за меня?

Молак тут же рухнул на колени:

— Господин, простите.

— Простите, и всё? Меч.

Ирал помедлил миг и тоже опустился на колени:

— Господин, пока я был человеком, то никогда не мог похвастаться живым умом или умением плести интриги. Всё, что я умел — это биться на Играх, осваивать умения и передавать свои знания ученикам. Ничего не изменилось и тогда, когда я стал тенью рода Оскуридо. Но даже моего ума хватает понять, что вы сейчас в гневе и излишне рискуете. Господин, простите.

Я расхохотался:

— Аха-ха-ха! Аха-ха-ха!

Вот он, великий и ужасный потомок Оскуридо, носитель крови проклятого рода, тот, в ком уцелел ихор Безымянного, да забудут все его имя — не может выполнить простого своего желания, потому что его невидимые слуги против.

Оборвав смех, я впился взглядом в Ирала. Тот лишь сильней склонил голову, но даже не подумал выполнить приказ о мече. Перевёл взгляд на Молака, который даже не отрывал глаз от пола. Остальные... Остальные тени исчезли, словно в начале тренировки и не были здесь.

— Так, значит, наказать вас я смогу, когда получу силу Клинка? Как же я проверю её, если вы отказываетесь дать мне меч? Как же я проверю — сгустил я ауру меча или нет?

Молак ответил, не поднимая глаз:

— Господин, не играйте словами. Хвао могут использовать вместо оружия даже простую палку.

— И что, по-твоему, легче, сделать это с палкой или...

— Лиал! — в люк, на котором я до сих пор стоял, глухо бухнуло. — Ты собираешься проводить вечернюю тренировку?

Снизу донёсся ещё чей-то возмущённый голос:

— А убирать то дерьмо, которое насыпал тут на нас, он собирается?!

Я разжал стиснутый кулак. Ладно. Признаю, здесь и сейчас, и впрямь не лучший момент для тренировки с мечом и для подобных разговоров. Даже то, что я шепчу, не извиняет меня.

Шагнул в сторону, сходя с люка, подцепил верёвку и потянул, открывая лаз и лицо Верия. Буркнул:

— Если уж так поверили в тренировки, то могли бы и сами провести.

— Нет, не могли. У тебя, как и у Закия, словно двадцать глаз, ты замечаешь ошибки у всех, даже если они стоят в третьем ряду. Я так не могу, так какой смысл?

Я скривил губы. Так это получается, потому что у меня на самом деле не два глаза, а больше. У меня ещё есть глаза Ирала, от которого, и правда, не скрыть ни одной ошибки. Я выполняю техники безупречно, они просто мне не даются.

— Лесть?

Верий нахмурился:

— Кто тебе льстит? Выбирай слова, Лиал.

Я потёр лицо, вздохнул, признавая вину:

— Прости, Верий.

— Что? — он хмыкнул. — Даже у невозмутимого Лиала есть предел? Закий сумел его нащупать?

— Что-то вроде, что-то вроде, Верий.

— Так может, нужно было не только пригубить с нами вина, а полную кружку, как все? Или думал, я не заметил?

Я буркнул:

— Спускайся давай, пока не навернулся, глазастый.

Тот ухмыльнулся, развернулся на крайней ступени-брёвнышке и двинулся вниз, опираясь рукой о стену. Я проследил его путь, дождался, когда он спустится на четверть оборота вокруг башни, скрываясь из глаз, и повёл рукой, отдавая беззвучный приказ.

Тени остались на коленях. Я повернул голову, впившись в них взглядом, ещё раз медленно повёл рукой. Да что вы о себе возомнили?

Словно услышав моё беззвучное проклятье, Молак и Ирал поднялись, всё так же пряча взгляд. Я покачал головой и шагнул в проём люка, ловя ногой первую ступень.

На втором этаже огляделся. И впрямь — все койки пусты, все ждут меня внизу, все спустились тренировать печати. Как-то я в непрерывной беготне упустил тот день, когда перестал всех сгонять на них, когда они начали собираться сами. Сегодня вон, даже меня позвали, единственного опоздавшего. Или это полдня с мертвецом на руках так на них повлияли? Вино в тот вечер из одного кувшина? Кто знает?