Её поцелуй пах мятой, и на вкус слегка горчил.

Итак, я всё ещё в игре. Только что успешно завершил один из боковых квестов в стиле японской новеллы. Девушка ушла, стандартно заявив, что я самый прекрасный любовник, какой был в её жизни.

Теперь, сняв напряжение, я смог соображать гораздо спокойнее. Были некоторые моменты, которые меня смущали. После часового секс-марафона, терзали сомнения, что это игра. Этим выводам способствовало не только то, что девушка была слишком реальной. Были и другие доводы и варианты.

Первый возможный вариант, что я — попаданец. Вокруг меня какой-то параллельный мир. Тогда я только что лишился девственности. Или, это сделал тот парень, в теле которого я нахожусь? Впрочем, это как раз не так и важно.

Допустим, что моё сознание действительно попало в тело этого парня. Но для этого по классике мне нужно было умереть дома, а я точно был жив. Я зашёл в игру, она оказалась в точности такой, какой мне её описал отец. Ну, пусть в деталях и было отличие, но не существенное.

Главный аргумент за игру — мой мозг совершенно не переносит крови, а во время эпопеи в особняке я пролил её море. Да я буквально купался в крови, и ни разу мне не стало плохо. Нарисованные ужасы меня никогда не трогали, так что, тут неожиданностей не произошло.

Ещё один важный момент: я же умер в конце прошлой миссии. Меня расстреляли, а потом я ещё и взорвал сам себя. И вот я жив, на мне ни одного шрама, игра отправила меня на респ, где я и возродился. По словам ушедшей Оли, мою тушку обнаружили за несколько километров от места смерти. Оттуда и привезли в ближайшую больницу, а потом перевели в эту, по приказу барона Светличного.

В общем, куча убойных аргументов, что это всё же игра. Но и за противоположный вариант были неслабые доводы.

Главное, я не помню, чтобы в играх был запах или вкус, даже в полном погружении. А тут он присутствует. Я могу принять, что запах больницы возник в моём мозгу, потому что я помню, как она пахнет, но вот запах духов ушедшей медсестрички, вкус её поцелуя — уже не мой вариант. За свою жизнь я только духи мамы регулярно имел возможность ощущать, но там точно был другой запах.

А запах женщины — это вообще отдельная история. В прошлой жизни у меня ни разу не было секса, так что, как он пахнет, я точно не знаю.

И всё же, за другой мир крайне мало аргументов. Запах и вкус программисты могли симулировать, ведь это тоже сигналы мозга. Кто его знает, насколько он сейчас контролируется посторонним устройством. Оно же экспериментальное. Возможно, как раз этот вариант полного погружения со вкусом и запахами и испытывала наша сотня добровольцев.

Ещё тут есть магия, что тоже не придаёт окружающему достоверности. Однако, высшие технологии ничем не отличаются от магии, так что я мог видеть силовые щиты у чёрных мужиков, а девушка пуляла в меня шариками какой-то сжатой энергии из какой-то энергетической установки. Теоретически, это вполне могли быть высокие технологии.

Потому, к какой стороне отнести наличие магии, ещё не придумал, так что решил пока что только держать в голове. Надо собрать побольше доказательств той или другой теории. Как это сделать, пока не знаю, разберусь по ходу.

Мне очень не хотелось, чтобы это всё вокруг вдруг оказалось игрой. Особенно только что прошедший час. Но шансов на это было исчезающе мало.

Из больницы выписали на следующий день, ближе к вечеру. За это время меня больше никто из посторонних не навещал. Ольга приходила утром ещё раз, мы прекрасно провели время, не используя квестовую прелюдию. После чего я её больше не видел.

За весь остальной день из развлечений только поесть приносили три раза. Еду привозил на каталке пожилой мужик, молча расставлял её на небольшом столике, который сам привозил и раскладывал. Примерно через час приходил он же, забирал и столик, и посуду. Тоска.

Перед своим утренним уходом, девушка сунула мне свой номер телефона, написав его на какой-то бумажке. Хотя меня и посетили мысли замутить с ней помимо больницы, но теперь я оставил их. Из её достаточно прямых намёков понял, что свидание вне больницы выйдет мне совсем не бесплатно, это тут я попал на «особое обслуживание», которое зачем-то оплатил барон. Это меня слегка охладило, я всегда был против продажной любви, даже виртуальной.

При выписке получил свою одежду и вещи, что обнаружили при мне. Камуфляжные штаны, зелёные трусы, с майкой того же цвета. Майка со штанами были дырявыми в нескольких местах, намекая, что смерть моя была непростой. Хорошо хоть вещи отстирали от крови, а то бы сейчас вышел, как работник мясокомбината! Пачка банкнот россыпью (точно, я же резинку презентовал той служанке), что-то около тысячи рублей, и какой-то медальон. Его я не помнил, но спокойно взял, когда мне его вручила кладовщица — молчаливая женщина лет сорока.