Пока девушка любовалась “букетом”, я подошёл к кухне, и отключив вытяжку, вырубил духовку. Затем, достал из неё противень с запечённым куском мяса, который купил за бешеные деньги на торговой площадке.

Выложив мясо на блюдо, притащил его на стол.

– Агроном, кстати, сказал, что, как раз, к мясу лепестки-приправы подойдут лучше всего!

Я подмигнул девушке, затем, переместил ведро с цветами на стоящий в стороне журнальный столик.

Настя смотрела на мои действия с удивлением. Я же по-быстрому накидал на стол посуду – благо, посуда была подготовлена и ждала своего часа в ящике, затем, достал бутылку красного вина. Не то, чтобы здесь был оборудован винный погреб, но с десяток разных бутылочек у меня имелось в подвале.

Глядя на полностью накрытый стол и букетик, девушка покачала головой и улыбнулась:

– Сюрприз определённо удался!

В этот момент, из-за лестничного угла появился сначала Кузин нос - обнюхал, так сказать, обстановку. А затем, появился и сам домовой - с очень заинтересованным видом.

Увидев Настю, Кузьма изобразил полупоклон:

– Моя привет - здравствуй, деваха хозяина!
– А затем, повернул голову ко мне.
– А что это вы тут делать? А нас кушать-покушать есть чего?

Ну, вот… О Кузьме я как-то не подумал. Надо бы его сплавить, потому что я, вообще-то, собирался выключать свет и уже свечи доставать.

Сейчас отрежу ему кусок мяса и отправлю есть у себя на чердаке.

Но Настя меня опередила. Она улыбнулась домовому:

– Конечно. – Затем, повернула голову ко мне.
– Мы ведь угостим Кузю?

И глазками так хлоп-хлоп.

Блин, ладно!

Я кивнул домовёнку:

– Садись за стол.

А сам встал за ещё одним комплектом посуды.

Кузьма уселся на место Серафима и, глядя на кусок мяса на столе, облизал себе половину морды. Натурально, половину морды - у него язык оказался настолько длинным.

Поставив перед Кузьмой посуду, я отрезал от куска мяса три жирных слайса и разложил по тарелкам.

Под насмешливый взгляд Насти, Кузьма схватил приборы и принялся неуклюже отрезать себе кусочек.

Я кивнул домовому:

– Кузь. Ты как поешь, иди к себе. А то... ну, у нас тут другие планы, в общем.

Кузьма, не прекращая резать кусок мяса, важно кивнул:

– Да, я понимай. Будете секасы делать-поделать! Это, я одобряй!

Я поперхнулся, хотя, даже есть не начал, а Настя прыснула себе в кулачок.

Хм... Похоже, ей не только смешно. Вон, щёки в красный цвет бросило.

А Кузьма, не обращая на нас внимания, продолжал:

– Не волновайся, хозяина! Как пожрал, пошла в свой мажорный хата, чай пить-попивать.

Мы переглянулись с Настей, тихонько рассмеялись и тоже взяли приборы в руки.

Отрезав от слайса кусочек мяса, закинул его себе в рот и начал жевать.

Мда... Мясо, конечно, жёсткое - как резина. Прожевать реально не просто. Всё-таки, отруб не элитный, а самый, что ни на есть, обыкновенный. Мякоть какая-то.

Но! Всё равно... как же это прекрасно...

Рот заполнили соки запечённой говядины.

Как же это вкусно!

Ничего. Можно и пожевать ради такого.

Поднял взгляд на Настю. Хех, по ней видно, что её мысли примерно совпадают с моими. Жуёт, как жвачку, но на лице, всё равно, присутствует какая-то тень блаженства.

Глянул на Кузю.

Тот уже бросил попытки нормально отрезать кусок говядины и просто грыз кусок мяса, держа его своими лапками.

Ну, что ж. Несмотря ни на что, ужин пока что тоже удаётся.

Откупорив бутылку вина, посмотрел на Настю. Та кивнула и чуть подвинула ко мне свой бокал.

Плеснув в него вина на треть бокала, поколебался пару секунд, но повернул бутылку к Кузьме и кивнул ему. Мол, будешь?

Домовой настороженно понюхал горлышко бутылки и отстранился:

– Хозяина. Зачем ты поишь своя деваха, понятна - секасы делать! А зачем меня хочешь поить - я не понимай.

Мы с Настей опять переглянулись, рассмеялись, и я махнул рукой:

– Это я из вежливости. Ладно, не хочешь, как хочешь.

Блин, а теперь, кажется, щёки покраснели у меня.

Плеснув вино в свой бокал, я его приподнял и, глядя на Настю, произнёс:

– За нас!

Девушка вытерла салфеткой свои губы, взяла свой бокал в руку и, улыбаясь, покачала головой:

– А ты не любитель длинных тостов. Впрочем, я только за. За нас!

***

Кузьма, сожрав свой кусок мяса, сожрал потом ещё и две добавки. Свинтил он в свою мажорную конуру - только когда на блюде уже ничего не осталось.