Минотавру приходилось тяжело: доспехи уже изрядно помяты, на теле виднелись раны, из которых сочилась багряная кровь. Сильфа сумасшедшей белкой носилась по стенам сокровищницы, поливая потоком стрел призраков. А я, незаметно отступив за угол, решил понаблюдать за исходом схватки со стороны.

Бой становился всё интенсивней, я просто не успевал понять и воспринять происходящее, словно видел кино. Я едва успевал замечать отдельные кадры: вот все призраки монахов резко и одновременно прильнули к выросшему в размере Грулу, буквально облепив его со всех сторон, и начали интенсивно светиться не ярким голубоватым светом.

Здоровяк от этого, вздрогнув, начинает опадать в размерах, словно из него выкачивают жизнь. Обессиленный он даже не в силах пошевелиться. На время забытая всеми Эшлин, понимая, что с воином вот-вот покончат, срывает с шеи небольшой кулон. И тот, сильно вспыхнув, взмывает из её руки вверх, всё сильнее и интенсивней светясь. Он напоминал крохотное Солнце.

Не в силах смотреть, спасая зрение, я отвожу взгляд и прикрываю веки, слышу громкий хлопок, и по залу прокатывается волна тепла. Лицо и руки обдаёт жаром. Чуть выждав, я осторожно приоткрываю глаза и вижу Эшлин, защищающую Грула, навзничь распростёртого на полу.

Его атакует главный призрак в синем плаще с золотистым подбоем, самый сильный из них, видимо, бывший при жизни настоятелем монастыря. Он как-то сумел пережить атаку, хотя его изрядно потрепало, призрак двигался как-то рывками, словно каждый раз накапливал силу для движения или атаки. Сильфе тоже сильно досталась. Её тело покрыто ожогами, она едва стояла на ногах, но у неё было то, что не доступно призраку-монаху — маленький пузырёк с зельем, выпитый мимоходом, летит в сторону.

И Эшлин уже двигается легче и быстрее, ожоги на её коже исчезают, и теперь воительница сама переходит в атаку. В руках возникают знакомые парные клинки, которые легко рассекают призрачную плоть. Прыгнув вперед, Эшлин начала наносить быстрые рубящие и колющие удары, призрак пытается уклониться от её атак, но сильфа не даёт ему такой возможности и навязывает ближний бой, преследует.

Наконец, добивает искромсанную тень, когда та пытается сбежать, скрывшись в стене святилища. Призрак исчез в яркой вспышке с тоскливым воем. Что-то со звоном падает на пол, серебровласка, подскочив, нагнулась. Быстро подобрав цепочку с кулоном и крохотный серебристый ключ, Эшлин огляделась по сторонам в поисках новых врагов, никого не найдя, подбегает к минотавру и бережно начинает вливать ему в рот ещё один пузырек зелья лечения, только в два раза больше, чем выпитый самой.

Проходит несколько томительных секунд ожидания, я мысленно переживаю за здоровяка, несмотря на всё произошедшее, он искренне помогал мне добрым словом и советом, видимо, жалея новичка и пытаясь хоть так компенсировать то, что бывшие союзники собрались позже меня убить.

Хотя, если честно, я этого не понимал. Зачем? Я ведь не претендовал ни на что, старался быть полезен, помогал как мог. Но это уже сейчас не важно. Грул, громко раскашлявшись, попытался привстать, получалось у него это плохо, если бы не помощь серебровласки, он бы снова рухнул на пол, но та, несмотря на свой рост и хрупкое тело, смогла его удержать. Тот ещё несколько секунд, сидя, тяжело дышал и наконец-то не торопясь сумел встать. Оглядевшись вокруг, минотавр неожиданно весело сказал:

— А ведь пацан сумел нас всех провести. Выжить на задание сапфирового ранга, не имея ничего, да еще и утащив добычу, кому расскажешь, не поверят.

На это Эшлин, лишь хмыкнув, пожала плечами.

— Так и не поняла, как он это сумел сделать.

— Я тоже, — чуть поразмыслив, кивнул головой Грул. При встрече я бы об этом его расспросил.

Я, стоя в паре десятке шагов от них, даже боялся дышать, слушая этот разговор. Тем временем Эшлин достала из сумки на плече небольшое зеркало и установила на подставку, стоящую возле стены, затем немного прошла вперед, и новый предмет занимает своё место на подставке, подобно расставленным по кругу в зале.

Минотавр внимательно за всем наблюдал и, выждав, когда девушка расставит семь зеркал вдоль зала, достал из сумки символ богини Синестии — хрустальный диск, символизировавший луну. Я вдоволь насмотрелся на его изображение в монастыре. Знак божества воин положил на белоснежный мраморный постамент в центре зала, тем временем лучница, достав из сумки небольшую свечу, подожгла её, установив за зеркалом.

И я понял, что это нечто, вроде линзы, когда возник узкий луч на манер маяка. Чуть повозившись с подставкой, она направила его на постамент. Едва свет коснулся символа Синестии, по залу разнёсся звонкий гул, словно кто-то позвонил в крохотный колокольчик, а Эшлин не теряя времени подошла к следующему зеркалу-линзе. Один за одним зажигались огненные линии, упирались в постамент, каждый раз вызывая колокольный перезвон. И когда седьмой луч упёрся в цель, вызвав настоящую симфонию звуков, на возвышении возник небольшой хрустальный сундучок.

— Получилось! — сильфа, радостно завопив, подпрыгнула вверх и, подбежав, повисла на шее у Грула. — А ты мне не верил, здоровяк, и хотел отказаться от этого задания.

Тот смущенно опустил голову и, лишь чуть выждав, негромко произнёс:

— У нас больше нет свитков для снятия ловушек.

— А это на что? — Эшлин, счастливо улыбаясь, показала минотавру крохотный ключ, который остался после гибели настоятеля монастыря.

На это здоровяк лишь удовлетворённо хмыкнул, затем почти нехотя сказал: