Нажал на кнопку звонка, вслушиваясь в звуки, потом еще раз. Ага, щелкнули замки! Дверь открылась наполовину, удерживаемая цепочкой. На меня с интересом глядела женщина в домашнем халате. Чуть удлиненное светлое лицо, красивое очертание скул, насыщенные чернотой брови и густые волосы, собранные в тугой калач на затылке — возможно, в будущем Илана обретет черты матери, и это радовало. Госпожа Рудакова оказалась милой и симпатичной женщиной.

— Добрый вечер, Марина Ерофеевна, — я кивком поприветствовал хозяйку дома. — Я Викентий Волховский. Позволено ли мне повидаться с вашей дочерью Иланой?

Надеюсь, не выгляжу потешно. Тем не менее, в глазах Рудаковой забегали смешинки. Заявился кавалер с волдырем на щеке.

— Заходи, Викентий, — улыбка тронула губы женщины. Она сняла цепочку, распахнула дверь пошире, пропуская меня в просторную прихожую. — Рада тебя видеть. Мой супруг все уши прожужжал про тебя. Наконец-то познакомимся.

Я огляделся по сторонам в поисках домашней обуви. Рудакова махнула рукой.

— Не беспокойся, проходи в гостиную!

— Милая, кто там? — раздался громкий голос майора.

— К Илане молодой человек пришел, — весело откликнулась Марина Ерофеевна и подтолкнула меня, тихо добавив: — Не робей, сейчас я позову ее. Она только-только пришла с прогулки.

Я машинально пригладил волосы на макушке перед ростовым зеркалом в обрамлении красивой резной рамки, и с тревогой посмотрел на ожог. Кажется, гель и впрямь волшебный. Опухоль спала, а вот небольшой водянистый пузырь вызывал беспокойство.

— Здравствуйте, Януш Сигизмундович, — я вошел в гостиную, обставленную приличной мебелью, и остановился перед мягким цветастым ковром, не смея наступать на него.

Майор Рудаков поднялся с кресла, отложил в сторону толстый «Литературный вестник», машинально поправил расстегнутый воротничок рубашки и с легким удивлением вперемешку с тревогой спросил:

— Викентий? Что-нибудь случилось? — взгляд остановился на ожоге. — А это что за дрянь?

— Не беспокойтесь, Януш Сигизмундович, — я беспечно махнул рукой. — Небольшая стычка с одним идиотом. Я, вообще-то, по другому вопросу. Извините, что без предварительного звонка, но вы сами знаете мои отношения с телефонами…

Рудаков отмахнулся и предложил мне сесть. Я плюхнулся на диван, сложил руки на коленях. Хозяин дома снова устроился в кресле, закинув ногу на ногу. В гостиную вошла Марина Ерофеевна.

— Илана сейчас выйдет, а я пока на стол накрою.

— Не стоит беспокоиться! Я ненадолго. Меня внизу ждет машина…

— Ничего не знаю, — непреклонно ответила женщина. — Без чашки чая и пирожных я тебя не отпущу. Тем более, я жутко заинтригована, молодой человек!

Пришлось со вздохом согласиться. Майор поинтересовался моими успехами в школе, спросил, не сильно ли я пострадал от диверсантов, а потом подмигнул и вышел из гостиной, когда там появилась Илана.

В милом сарафане на тонких лямках, открывающем плечи и колени, она выглядела еще красивее, чем в гимназическом платье. Да еще эта толстенная коса, сводившая меня с ума… И на ногах пушистые тапки с веселыми тигрятами…

Я вскочил и церемонно поклонился покрасневшей девушке. И тут же она фыркнула, прижав ладонь к губам.

— Тебя пчела тяпнула, что ли? — играя румянцем на щеках, поинтересовалась она.

— Ага, огненная, — улыбнулся я. — Привет!

— Привет, привет! Не ожидала тебя увидеть. Сюрприз, однако, да?

Мы вдруг смущенно замолчали. Илана потупила глаза и внимательно разглядывала свои тапки.

— У меня к тебе деловое предложение, — надо было прерывать дурацкое молчание. — Нужно лишь согласие родителей.

— Надеюсь, не руку и сердце просить? — засмеялась Илана и снова густо заалела.

— Пока нет, — ляпнул я. — Говорю же, деловое.

— Ну раз «пока», тогда ладно, — язвительно заметила одноклассница. — Деловое, значит.

— Дети! Идите к нам! — позвала госпожа Рудакова из столовой, спасая положение.

— Пошли, угостим тебя пирожными, — предложила девушка в сарафане, — сама сегодня в кондитерской покупала. Как видишь, удачно!

Мы расположились за большим круглым столом, заставленном чашками, блюдцами, и высокой трехуровневой «горкой» с разнообразными пирожными и шоколадными конфетами. Илана села рядом со мной, вызвав странное томление в сердце. Умиротворение снизошло на меня, когда я глядел на плавные движения Марины Ерофеевны, разливавшей терпко пахнущий чай. Домашний уют всегда зачаровывал.