Трое полицейских молча наблюдали, как из коптера выпрыгнула пара сухощавых мужчин одинакового роста и в одинаковой одежде: темных кожаных куртках и в джинсах, заправленных в высокие берцы — и пружинисто зашагали к помятому красному кару. Коптер тут же взлетел вверх и исчез в белесой кисее.

— Надо же, Бекас, всегда мечтал на «Фаворите» погонять, — не обращая внимания на полицейских, сказал один из волкодавов, пожевывая ароматную резинку. — А тут такая досада: хлам.

— Не говори, брат, — держа руки в карманах, его напарник попинал колеса машины, печально глядевшей на мир разбитыми фарами. — Парни, она хотя бы на ходу?

— Доехали нормально, — сказал один из полицейских с тремя лычками на погонах. — Постукивает кардан и заднее колесо обо что-то задевает. А так ходко идет.

— Непорядок, — покачал головой первый. — Лобовое даже не побилось. Надо исправить.

Бекас вытащил из-под куртки пистолет, вскинул его и без колебаний дважды выстрелил в ветровое стекло.

— Теперь порядок, — удовлетворенно хмыкнул первый, разглядывая пошедшее трещинами стекло, и подмигнул опешившим полицейским. — Все, парни. Ваша работа закончена. Начинается наша. Чур, я за руль!

Он кошачьими движениями переместился к водительской двери, распахнул ее и нырнул в салон. Бекас сел рядом, положив пистолет на колени, и работая челюстями, постучал ладонью по боковой дверце с выбитым стеклом.

«Фаворит», обиженный подобным обхождением, зафыркал, застучал клапанами и зашуршал шинами, выезжая с гравийной обочины на влажный асфальт. Но почувствовав себя снова в деле, шустро набрал скорость и нырнул в туман.

— Лихие ребятки, — покачал головой сержант.

— Эли-иита! — с непонятными интонациями произнес напарник. — Куда нам до нее!

— А ты готов под пули диверсантов встать? — резонно спросил третий. — Это тебе не пьянь по подворотням отлавливать и деток аристо под ручку в околоток приводить.

— Ладно, чего там, — сплюнул второй на это замечание, — поехали обратно. Приказа сопровождать волкодавов не было.

3

– Как же он веревку разорвал? — с интересом разглядывая взлохмаченные концы пут, спросил пан Богумил. Перевел взгляд на меня, сидящего под бдительным взором Адама, оценил физические возможности. — Магию использовал? Я бы почувствовал. Когда паренек разогревал себя, это хорошо ощущалось.

О, как! Не показывая своего удивления, анализирую слова ляха. Получается, мне удалось достигнуть какого-то прогресса в освоении положительной энергии, и она вовсе не магического, а скорее, физического плана. Вот почему удалось сбить на землю крепкого натренированного Адама. Да, за последние полгода мне удалось значительно подкачаться, нарастить мышцы и чуточку вытянуться, отчего от того нескладного паренька почти ничего не осталось. И тем не менее уронить взрослого мужика одним ударом локтя — так не бывает. Это точно какая-то способность появилась. Некая концентрация Силы в нужной точке.

— Мальчишка умеет скрывать некоторые магические приемы, — голос у Зоси после сна окреп, да и выглядела она гораздо лучше, даже бледность исчезла.

— И как ты выяснила? — перевел взгляд на нее пан Богумил.

— Вспомните, как Адам пытался блокировать его способности на дороге, когда мы перехватили машину Булгаковых. Амулет рассыпался в прах, но я не почувствовала активизации магем. Затем в доме Викентий тоже незаметно убрал внутреннюю блокировку, может, сам того не осознавая.

— Хм, ты хочешь сказать, что все его неосознанные манипуляции с магической структурой поля сходны с действиями антимагии? Этакий ходячий Разрушитель?

— Не знаю, пан Богумил, — пожала плечами Зося, сохраняя бесстрастность на лице. — Вы у нас гроссмейстер, даже степень магистра науки имеете.

Ого, так этот лях очень важная птица! Эх, если бы Мстиславские или Булгаковы знали, кто меня похитил, они бы уже всю столицу и Подмосковье перерыли!

— Ну да, ну да, — потер ладони мужчина и поглядел вверх. — Уже достаточно светло, пора выдвигаться к поселку. Зося, тебе придется идти дозором и внимательно смотреть по сторонам. Адам будет караулить слишком прыткого юнца. Как только выйдем к дороге, останавливаемся и ждем.

Ночному ветру удалось разогнать дождевые тучи, и теперь в просветах деревьев виднелось чистое бледно-синее небо, постепенно наливавшееся золотистыми тонами восходящего солнца. Где-то заливисто пели пичужки, звонкой дробью отметился дятел, под ногами росисто поблескивала трава, еще не потерявшая свою насыщенную зелень.

— А какое сегодня число? — вдруг озадачился я. В самом деле, за неполные двое суток произошло столько событий, что немудрено потеряться в пространственно-временных реалиях.