— Сават? — удивился капитан, но потом кое-что припомнил. — Да, Семён говорил, что он в детстве им занимался.

— Не то, — покачал головой Михалыч. — Вот до нокаута да, было похоже, будто видел где-то или занимался когда-то давно. Пытался бить правильно, но постоянно срывался. А вот после… Если судить по движениям, он будто лет десять-пятнадцать уже тренировался, причём под руководством опытного наставника. Хорошо акцентированные удары ногами в голову, грамотные движения, и всё это чисто на автомате. Ему будто мозги вырубило, и действовал Семён чисто на инстинктах, а когда приходил в себя, тут же всё пропадало. Словно два человека в одном теле оказались. Или, точнее, неопытный пацан в теле опытного бойца. Хотя, с другой стороны, даже после инициации я могу сказать, что спортом Чеботарёв не занимался от слова совсем. Так что хрен разберёшь, что это такое.

— Два человека в одном теле, — всерьёз задумался капитан, прежде чем продолжить. — Знаешь, я навёл о нём справки. До недавнего времени Семён Чеботарёв был самым обычным хулиганом и шпаной, с вполне ясными жизненными перспективами. Кража, зона, одна ходка, другая, и так всю жизнь. Но буквально дней пять назад всё кардинально изменилось. Он реально будто стал другим человеком. Вроде не сильно изменился, но пить бросил, курить тоже, начал спортом заниматься. Порвал с дворовой гоп-компанией. Но ладно, можно сказать, что взялся за ум. Но пацаны говорят, в последний раз он песни пел, которые якобы сам сочинил. Блатные, но весьма неплохие, а главное, совершенно новые. А сегодня в школе для концерта на Первое мая написал ещё одну, про комсомол. И я тебе скажу, что, если её услышит кто-то из руководства, они костьми лягут, но эту песню протащат на самые верха. Очень правильная песня, идеологически верная и с посылом. Если бы специально не проверил, никогда бы не поверил, что её написал шестнадцатилетний уличный хулиган. Слишком она… правильная.

— Повторяешься, — заметил внимательно слушавший его тренер. — Но я тебя понял. А что у него с социальными отношениями? Что он порвал с шайкой — это одно, а как с матерью дела, с одноклассниками? Они с Софией сегодня неплохо друг другу морды попортили.

— Стал вежливей, из речи практически маты пропали, но в целом всех узнаёт и всё помнит, если ты об этом, — уточнил Тихомиров. — По поведению сказать, что в его теле поселился кто-то другой, всё же нельзя. Да, изменения большие, даже, я бы сказал, фантастические, но в пределах допущений, если, например, предположить, что он раньше стихи писал, но никому не показывал.

— Ты сам-то в это веришь? — усмехнулся Михалыч. — Вот и я о том же. Нет, тут что-то другое, и сдаётся мне, я знаю, что это. Тебе сказать не могу, извини. Оно проходит по допуску абсолютно секретно. Но это ещё надо проверять, так что пока пацан остаётся на тебе, а я доложу наверх.

— Ну а в группу-то возьмёшь его? — капитан не расстроился, что не может получить нужную информацию, скорее обрадовался, хоть виду и не показал, ибо это могло стать хорошей ступенькой в карьерной лестнице, так что он был благодарен своему бывшему наставнику за возможность. — А то парнишка шебутной, как бы чего не учудил.

— Уже взял, — отмахнулся Орлов. — Неплохой материал, с ним можно работать. Если сам не бросит — пусть занимается, но не думаю, что это случится. Упертый он, как баран. На тебя чем-то похож.

— Ну, спасибо на добром слове, — рассмеялся Тихомиров, зная, как Михалыч ценит в учениках способность работать, несмотря ни на что, выкладываясь на сто процентов. — Кстати, где сейчас Семён?

— Настя его в порядок привела, хоть это было и непросто, так что в раздевалке лежит, — кивнул на стену тренер. — Скоро должен в себя прийти.

— Не завидую я ему, — вздрогнул, что-то вспомнив, Илья Демидович. — Ладно, спасибо за чай. Поеду, а то дел невпроворот.

— Давай, — махнул рукой Орлов, а когда дверь за гостем захлопнулась, снова включил запись. — Ну и что мне с тобой делать, засранец ты эдакий. Кто тебя так драться учил? Наверняка ведь папаша кого-то нашёл. Но кого, вот в чём вопрос.

* * *

Я лежал на лавке в пустой раздевалке, пытаясь понять, что, собственно, произошло и как я тут оказался. Болело вообще всё, что только могло болеть. Руки, ноги, лицо, пальцы, внутренности. Полное ощущение, что меня пропустили через мясорубку, а затем из фарша вылепили заново. Но при этом боль была такая, ноющая, хоть и сильная, и никаких повреждений я нащупать не смог. Даже нос был целым, хоть я чётко помню кулак, влетающий в него. Это вообще последнее, что я помню.

Дальше идут какие-то обрывки, калейдоскоп из воспоминаний, где мы катаемся по полу с Эмином, он душит меня, обхватив сзади за шею, потом провал, и вот я уже рублюсь с Зевсом, тот проходит мне в ноги, подхватывает, падает сверху и начинает долбить по голове. После второго удара снова провал, ну и так далее, до какого-то момента, где наступает полная темнота. А потом бац! И лежу здесь… я приподнялся на локтях… в чём мать родила.

Я со стоном сел, потому что лежать голым было неприятно, да и холодно, и натолкнулся взглядом на ростовое зеркало. Зрелище было то ещё. Я с ног до головы был покрыт засохшей кровью и синяками, причём такого цвета, будто прошла уже неделя с их получения. Не самое приятное зрелище, надо сказать. Но открытых ран не было, все кости оказались целыми, зубы на месте. Так что можно было считать, что я отделался лёгким испугом. Бросив взгляд на часы, показывающие девять вечера, я снова застонал и поднялся на ноги. Завтра нужно было в школу, а у меня домашка не сделана. Да и мама, поди, переживает. Так что, схватив пакет с полотенцем и мыльно-рыльные принадлежности, я направился в душ.

Горячая вода снова сделала из меня человека. Даже болеть всё стало поменьше, хоть двигаться было всё ещё тяжело. Но в раздевалку я вернулся уже бодрой и уверенной походкой… чтобы буквально нос к носу столкнуться с Софией, возмущённо глядящей на меня.

— Чеботарёв, ты что здесь забыл?! — девушка грозно нахмурила брови. — Как ты сюда вообще попал?!

— Это мужская раздевалка, так-то, — я обвёл взглядом помещение. — Так что это скорее вопрос к тебе. Я понимаю, что безумно привлекателен, но держи себя в руках, мы в общественном месте.