— И ты хотел бы захапать его себе, — закончил за него Папуас.

— Совершенно верно, новые мощности никогда не повредят.

— Итак, — подвёл я итог. — Решено. Тварь будем гасить. Что у нас есть из средств?

— Артиллерия. — тут же выдал Папуас. — Одна пушка калибром сто пять миллиметров, запас снарядов велик. Ещё есть авиационные пушки, но от них, как я понимаю, толку будет мало.

— Можно использовать их для пробития щитов на входе, — возразил компьютер. — А уже потом стрелять внутрь фугасными снарядами. Кроме того, можно зачистить территорию вокруг храма, сжечь щупальца с помощью напалмовых бомб, думаю, это будет эффективно.

— А потом?

— Потом, когда отработаем по входу и лишим врага преимущества в виде наружных органов, можно попробовать войти внутрь. Тут нам в помощь огнемёты и зажигательные гранаты. Также можем опробовать генератор теплового луча. Заряд там приличный, думаю, хватит на полчаса работы, надеюсь, чудовище этого не переживёт.

— А как он вообще работает? — спросил я.

— Создаёт узконаправленный поток энергии, который проходит через газы, а также неплотные жидкости, но твёрдые тела, попавшие в зону поражения, за доли секунды нагреваются до температуры в тысячу градусов и более. Полоса поражения примерно десять сантиметров, дальность — около двухсот метров, это максимальная, но мощность начинает падать уже после ста метров.

— А перезаряжать его можно?

— В бункере энергия неограниченная, но местный генератор оставляет желать лучшего. На зарядку уйдёт больше суток.

— Тем не менее, такое оружие следует постоянно держать заряженным, — сказал я. — Придётся потратить часть электричества.

— Итак, что делаем? — спросил Ван Вейк.

— Делаем мы следующее. — начал объяснять я. — Завтра выдвигаемся на место в… этом же составе, — я обвёл пальцем собравшихся. — Объединяемся в группу, чтобы экспу поделить на всех. Потом начинаем долбить. Хитов у твари много, война займёт весь день, а может, и ночь.

— Прерываться нельзя, — напомнил Василий Филиппович, — если дадим передышку, тварь успеет отрастить атакующие органы.

— Так и есть, — согласился я. — Поэтому, делаем следующее. Сначала отстреливаем мобильные органы, колобки, которые могут быть опасны. Отстреливать их буду я. В качестве стрелка на самолёт сядет Василий Филиппович, вы справитесь?

— Да, у меня есть навык огнестрельного оружия, который я оцениваю не ниже шестидесяти по вашим меркам, кроме того, мощности вычислителя помогут рассчитывать траекторию стрельбы с передвижной позиции.

— Ну вот, значит, я отстреливаю колобков, потом взлетает наша авиация. Первый удар по щупальцам, напалмовые бомбы, разрешаю истратить весь запас. Потом, со второго или третьего захода нужно пробить вход с помощью автоматических пушек. После этого подгоняем артиллерию и работаем по внутренностям храма. Сколько понадобится снарядов, я не знаю, думаю, двух десятков хватит.

— Что потом? — спросил Сабж.

— Потом ты тащишь туда самодельный фугас, мощный, но ровно настолько, чтобы стены остались целы.

— Я сомневаюсь, что вообще можно взорвать эти стены, — вставил Василий Филиппович. — Материал мне неизвестен, но это точно не земной камень.

— Тем более, значит, заряд экономить не нужно. Потом, когда заряд сработает, туда входим мы, вооружаемся огнемётами, а вы, уважаемый компьютер, берёте свою тепловую пушку. Дальше действуем по ситуации. Есть надежда, что внутри у него подвижных органов не останется, тогда просто спалим тушу.

— Было бы неплохо, — согласился Сабж.

— А возможные трофеи? — задал вопрос Василий Филиппович.

— Тут уже по остаточному принципу, если есть там какие-то электронные мозги, об их сохранности будем думать тогда, когда тварь станет безопасной. Если они сгорят в процессе боя, с этим придётся смириться.

— Мозги там должны быть в мощной капсуле, — сказал Папуас. — Пришельцы тоже не дураки, о сохранности заботятся.

— Ну, если вопросов больше нет, тогда всем отдыхать, — я хлопнул в ладоши. — Завтра с утра выступаем.

Они ушли, осталась только Соня, которая, свыкаясь с ролью секретарши, одевалась в деловой костюм с юбкой. Закрыв дверь за коллегами, она сразу уселась мне на колени и поцеловала. Я ответил взаимностью, попытавшись перевести процесс в более решительные действия, но она меня остановила.

— А что будет потом?

— Когда?

— Когда мы бросим всё это, когда увидимся снаружи, в реальном мире, когда я возьму тебя за руку и мы будем гулять по парку.

— А что тогда будет?

— Мне хочется знать, знать будущее, знать, что со мной будет лет через пять.

— Ну, — я внезапно завис. — Думаю, всё нормально будет.

— Нормально у нас с тобой? — в голосе звучала надежда.

— А что этому мешает?

— Я… понимаешь, я тут привыкла, что никакой другой жизни у меня всё равно нет. И вела себя соответственно. А теперь… Ты меня возьмёшь в жёны, зная, что я вытворяла здесь?