— Хер пойми что! — буркнул Костя. — По-другому это не назовешь.

— Все верно, — кивнул Толик. — Как подсказывает мой старый приятель, мы здесь имеем ряд странных и труднообъяснимых событий. Не знаю как у вас, а у меня о этих событий уже крыша едет.

Вот здесь Валет был прав как никогда, я тоже не мог поверить, что со мной это и в самом деле происходит.

— Сразу отбросим мысль, что мы дружно сбрендили, — продолжил Толик. — Поэтому примем все как есть и попытаемся ответить на вопросы, которых у меня накопилось уже порядком. Вопрос первый: почему мы обнаружили так много трупов в этом сраном поселке и при чем здесь еловые ветки, которые обязательно присутствуют на трупах?

— Я думаю, это один из символов какого-то культа, которому поклоняются живущие здесь твари, — предположил Чернов. — Людьми их трудно назвать, но они вроде как и не мертвяки. Ну, я имею ввиду ту мерзость, которая хотела нас сожрать в тоннеле.

— Мы поняли тебя, Никита, — махнул рукой Костя. — Давайте все-таки называть этих тварей мертвяками?

— Почему мертвяками? — спросил я. — Мне они показались довольно живыми.

— Ну, надо же их как-то называть, — пожал плечами Паровоз. — А то, что на обычных людей они не похожи это ясно как день.

— Пусть будут мертвяками, какая разница? — согласился Толик. — Итак, допустим здесь живут эти мертвяки. Допустим он убивают всех, кто сюда является, посыпая трупы еловыми ветками и совершая ритуальные песнопения или что там у них.

— При этом они разводят и едят собак, — вставил Костя, чем привлек к себе наше общее внимание.

— С чего ты взял, что они их едят? — спросил я.

— Ну, а как иначе? Вы видели сколько собачьих костей в этом вонючем тоннеле? Разумеется, они их разводят и жрут! — уверенно сказал Паровоз. — Сами подумайте, что-то же они должны жрать так почему бы не собак?

— Вдруг они друг друга жрут, откуда нам знать? — усмехнулся Чернов. — Мысль не хуже твоей, между прочим.

— Мне вот на самом деле вообще насрать кого и что они здесь жрут, — сказал я. — То, что у них с башкой не все в порядке и так видно. Меня больше интересует кто такой этот Большой, который так часто упоминается во всяких надписях и рисунках?

Я не стал говорить, что когда мне показалось будто я увидел чью-то тень, то она была гораздо больше, чем та, которую мог отбрасывать обычный человек. Конечно, многое можно было свалить на игру света и все такое, но мне почему-то кажется, что зрение меня не обмануло. В любом случае, скажи я об этом сейчас — мне все равно никто не поверит.

— С чего ты взял, что вообще существует какой-то Большой? — нахмурился Толик.

— Почему бы нет? Мы видели надпись: «Большой — смерть», мы видели эту же надпись на постаменте в тоннеле в большой комнате, значит она должна нести для этих мертвяков какой-то смысл, — ответил я. — И будет лучше, если мы будем готовиться к худшему, чем к лучшему. Если в компании этих уродов может появиться еще и какой-то их гигантский собрат, то лучше быть к этому готовыми заранее, разве нет?

— Где появится? — спросила Настя. — Вы что, думаете они явятся сюда?

— Я думаю это очевидно, — не стал тянуть кота за хвост Валет. — Тем, что мы забрались в их тоннель, мы по сути сами разворошили это упыриное гнездо собакоедов.

— Но почему вы решили, что они должны прийти сюда? — не унималась Касаткина. — Может быть, с них хватит и того, что вы столкнулись в тоннеле и кое-кого из них убили.

— Я думаю не хватит, хотя бы потому, что мы забрали у них вот это, — сказал я и вытащил из-под рубашки блеснувший золотом Анх. — Теперь они захотят вернуть его обратно. Во всяком случае, я думаю, что будет именно так.

Судя по воцарившейся в комнате тревожной тишине, все остальные были согласны с моей точкой зрения.

— Ну да, что тут думать, рано или поздно эти твари сюда заявятся, — Паровоз погладил свою лысину и нахмурился. — Значит нам нужно как следует приготовиться к встрече с ними. Толик, ты как в воду глядел, когда говорил, что нам не помешает пара лишних ружей! Нужно выдать парням вместо их пукалок, а то мертвяки на смех возьмут.

Здесь, конечно, я был полностью согласен с Костей, давно уже следовало сменить наши пистолеты Макарова на ружья. Чем мы собственно, не откладывая в долгий ящик и занялись. Вскоре мы с Никитой стали счастливыми обладателями новеньких ружей, а Толик еще и притащил большой ящик, который практически под завязку был забит коробками с патронами.

— С таким арсеналом можно месяц оборону держать, — уважительно сказал Чернов, осматривая свое ружье. — С пистолетом мне, конечно, привычнее как-то, но зато с ружьем понадежнее будет. Да и патронов у нас уже пистолетных не осталось, так что будем воевать тем, что есть.

В этот момент во сне застонала Ольга. Я подошел к спальнику, на котором она лежала и потрогал ее мокрый от пота лоб. Даже термометра не требовалось, чтобы понять — у нее температура, причем довольно высокая. Настя сочувственно посмотрела на меня и лишь пожала плечами, мол, что уж теперь — как будет, так и будет, ничего поменять не получится. Она была права, в данном случае остается надеяться только на то, что нам удастся дотянуть до Москвы без серьезных осложнений. Вот только сделать это будет не так просто, вертолет прилетит лишь через несколько дней. Кроме того, есть еще один немаловажный момент, про который не стоит забывать в свете последних событий — до вертолета еще нужно как-то дожить и что-то подсказывает мне, что сделать это будет не так просто. Ну, мы еще посмотрим кто кого.