— Ну, что, герои мои, — сказала Полина, отстранившись от меня. — Пора прощаться!

Глаза ее вмиг наполнились слезами. Как-никак жениха в путь-дорогу дальнюю отправляет! И такую дорогу, что не факт, что вернется.

— Да, — сказал я неловко. — Время дорого, надо торопиться.

Она внезапно прижалась к моим губам в долгом прощальном поцелуе. Импульсивная девушка, ничего не скажешь. Оторвалась так же внезапно и, не оглядываясь, качая, чего скрывать, шикарными бедрами, быстро удалилась из нашего поля зрения.

— Уф, — только и выдохнул я, повернулся к Митьке.

Он все еще провожал взглядом Полину, глазки масляные, чуть не слюна изо рта потекла.

Я толкнул его в бок.

— Эй! Это вообще-то моя невеста!

Митька быстро отвернулся, затушевался, склонился за мешками. Пробурчал.

— А чего, и посмотреть нельзя?

— Можно, — сказал я строго. — Но на свое! На чужое грех зариться!

— Я и не зарюсь! Я просто смотрел! — стал оправдываться он, вдевая руки в лямки и все время мимо.

Меня осенило.

— Так у тебя что, девушки еще нет?

— Есть! — с вызовом ответил он.

— Но ты еще не того с ней?

— Чего «того»? — спросил он, хотя понял, что я имел ввиду.

Наконец, лямка ему поддалась, и он выпрямился, смотрел на меня с вызовом.

— Да ты не подумай чего, — сказал я. — Все же понятно. Дело молодое.

— Мне уже почти восемнадцать! — сказал он. — И у меня есть девушка, Зыряна, тоже почти невеста. Просто она не такая красивая, как Полина, вот я и засмотрелся. Случайно.

Мы двинулись к выходу. К тому самому. Митька пошел рядом.

— Понятно, — сказал я, шагая. — Красивая?

— Кто?

— Как кто, Зыряна твоя.

Митька немного помолчал, повертел свободной рукой.

— Ну, как тебе сказать…

— Как есть, так и говори.

— Ну, не так, чтобы очень. В общем, полная она. Толстая.

Я удивился.

— Вот как! А чего, других не предвидится? Только один вариант?

Митька помолчал, кинул на меня взгляд, отвел глаза, словно слова подбирал.

— Знаешь, — сказал он. — Никифор обо мне все знал. Мы с ним все обсуждали. А ты… вроде как и Никифор внешне, но изнутри совсем другой человек.

Я снова удивился.

— Это какой же такой другой?

— Совсем другой. Никифор добрый был, чуткий. И вежливый. Он о таких вещах даже не спрашивал.

— А я что, не вежливый что ли? Я даже матом еще ни разу не сругался. Почти. Несмотря на всю эту ситуацию, которая со мной за сутки произошла! Ты не заметил?

— Ну, заметил…

— Нет, — меня прямо взорвало изнутри. — Ты представь хотя бы на миг мои ощущения! Уснул, проснулся в другом теле, в другом времени, в каком-то гигантском лесу, в чужой обстановке, вынужден еще, оказывается, чему-то подчиниться, что-то сделать, чтобы вернуться к своей нормальной, привычной жизни! С какого перепугу? А? Никто ничего не объясняет! Просто сказали: сделаешь для нас кое-что — вернешься. А если нет? То что? Два варианта — либо я сдохну, либо мы все. Хотя для меня это одно и то же. По ходу дела, и для вас тоже. Такие дела…

Тем временем мы подошли к главным воротам. Сверху на нас глядел типичный местный бородатый мужик.

— Куда собрались, Никифор Иваныч? Опять за гербарием?

Глазки сузил и захихикал как-то тихо, в бороду свою нечесанную.

Ах, ты, думаю, увалень деревенский! Я, блин, может, на смерть иду ради тебя — а тебе хиханьки! Только хотел ему по матери ответить, но Митька сжал мне плечо, опередил.

— Мы, Спиридон, в Лес по делу только ходим, понял? И не твоего ума дело! Твое дело в данный момент за Лесом смотреть, а не ржать, как комариха почем зря! Отворяй ворота!

Спиридон этот живо слетел с мостков по лесенке, чуть не грохнулся. Улыбка тут же спряталась в бороде. Отворяя ворота, только пробурчал обиженно.

— А я чего, я же так, для разговору. Скучно тут стоять-то…

— Вот и не лопочи, чего не понимаешь! — окончательно пригвоздил его Митька, шагая вперед меня в проем.

Я шагнул следом, делая лицо максимально серьезным.

Когда же массивная дверь за нами с глухими клацаниями затворилась, и мы отошли на несколько шагов в лес, я произнес, оглядываясь.

— Ну, ты, Митька, даешь! Даже не ожидал от тебя!

Митька задумчиво стал экипироваться: маска, перчатки, перевязи сделал в запястьях, щиколотках. Я все в точности повторил за ним. В конце Митька достал из мешка небольшую баночку, хлопнул крышкой и, черпнув пальцем какое-то масло, наугад намазал на себя. Протянул банку мне.

— Это что за дезодорант? — спросил я, понюхал — вообще ничем не пахло.

— Это запах Леса, — ответил Митька. Он уже не смотрел на меня, как на идиота, задающего идиотские вопросы. — Для того, чтобы меньше привлекать к себе внимания.