— А если честно?

— Ну… я иду себе, никого не трогаю, а тут эти двое. Лапают, вопросы странные задают. Ох, ну и времена пошли: честной девушке уже нельзя по городу пройтись, — накручивая золотистый локон на палец, Хельга с невинным видом посмотрела в окно.

— Ага. Сами. На тебя. Знаешь, на самоубийц они ведь не похоже.

— Так ведь и я удивляюсь! Нет, ну почему вы мне не верите?

— Действительно? — Герхард всплеснул руками. — Ты приехала в город всего три дня назад, и уже из-за тебя пришлось уволить одного патрульного и вот — двое пострадавших. Знаешь, в день, когда ты закончишь учёбу, я напьюсь на радостях!

— Да блин! Они правда сами ко мне прицепились! — возмутилась Хельга. — А тот придурок ваш в самом деле берега попутал! Что это вообще за вопросы были к иностранке?

— Ну, с патрульным, допустим, ты права, — Герхард устало вздохнул. — А эти?

— Ну… что они на меня орать начали? Особенно тот, лысый. Он ещё и ножик достал, — Хельга смущённо отвернулась в сторону. — А вы же знаете, я девушка пугливая, боюсь, когда всякие нехорошие личности колюще-режущие предметы достают.

Один из подчинённых Герхарда подошёл и что-то шепнул ему на ухо.

— Хм, как удачно, что там камеру повесили. Сейчас мы всё посмотрим.

— Эээм… — Хельга тут же вскинулась, забегав глазами по сторонам. — А может, не надо. Я пойду…

— Сидеть!

Запись скинули прямо на рабочий компьютер Герхарда. Он открыл её, начал смотреть и…

— Хм… действительно сами к тебе прицепились.

— Вот! Я же говорила!

— А что им нужно было?

— Да кто их разберёт, — Хельга поморщилась. — Вели себя как свиньи, харкались. Я вообще подумала, что они так подкатить хотели ко мне. Это что, строители заблудились? А, точно, они спрашивали про какую-то девчонку, я им ещё сказала, чтобы к вам обратились, а они что-то там про частных детективов начали рассказывать.

Герхард потёр подбородок. В другой ситуации он бы Хельге не поверил, но одна из скрытых камер, установленных на днях, засняла весь конфликт от начала и до конца. Как эти двое подошли к ней, как завязался разговор, и как один из них совершил фатальную ошибку, подойдя к Хельге слишком близко.

— Ладно, ты свободна.

Хельга не заставила себя просить дважды, но, выходя из кабинета, услышала, как Герхард сказал по телефону:

— А проверь-ка этих двух ребят.

Ближе к вечеру я поехал в Райхен. Юлия уже была в городе, и мы собирались встретиться в центре, но для начала я хотел наведаться к сестре. В том числе и для того, чтобы обеспечить себе алиби. По радио передавали последние новости:

«… В ходе массовых беспорядков пострадало двадцать семь человек, трое находятся в тяжёлом состоянии. Сообщается, что родственники тяжело пострадавших людей собираются подать в суд на действия полиции и жандармерии. В свою очередь, глава полиции столицы заявил, цитирую: „Любые попытки устроить массовые беспорядки будут пресекаться. Мы не потерпим попыток превратить Райхен в подобие Анхара“, — конец цитаты…».

Из интереса я сделал круг и проехал по одной из тех улиц, на которых были акции протеста. Там уже во всю убирались. Смуглые люди в оранжевых жилетах сметали осколки разбитых стёкол, пустые бутылки и прочий мусор. На эвакуатор грузили сгоревшую машину. В целом, как я видел, обстановка в Райхене была спокойной, только возле правительственных зданий дежурили усиленные отряды жандармерии.

Правоохранители у нас в стране традиционно делились на полицию и жандармерию. Почему так получилось, я, честно говоря, уже и не помнил. Полиция занималась всеми обычными делами — от выдачи документов и регулирования дорожного движения до расследования уголовных преступлений, а жандармерия привлекалась для проведения спецопераций против крупных банд, вооружённых особо опасных преступников или, как сейчас, для разгона протестующих.

Экономический кризис, ударивший и по Райхенской республике пару лет назад, привёл к обычным в этой ситуации проблемам: росту безработицы, инфляции, резкому падению уровня жизни. Это всё легло на «десятилетие позора», как у нас сейчас говорили. После долгих десяти лет войны в Восточной области, пришедшие к власти либералы решили вывести войска и дать столь желанную независимость потомкам восточных племён. Один регион за другим получал независимость, и почти каждый праздновал это массовыми этническими чистками. Кадры женщин и детей, бегущих по степи от боевиков на пикапах, обошли весь мир и стали зримым символом беспомощности Райхена.

Одновременно с этим от Райхена отделилась Южная область, что сильно сказалось на бюджете страны. Это привело к сокращению социальных программ, что вызвало новый всплеск недовольства и акции протестов. А акции протеста — это не та вещь, с которой можно справиться боевой магией. Достаточно вспомнить Тарла из клана Кархаров: он попытался с помощью магии создать звуковые колебания нужной частоты, чтобы вызвать страх у людей, а для пущей убедительности использовал ещё и довольно простые иллюзии. И результат превзошёл все ожидания: охваченная паникой толпа ломанулась назад, бросилась в узкие улочки, сбивая людей с ног и затаптывая насмерть. Погибло сорок восемь человек, почти три сотни оказалось ранено.