Я съел «вонючее» яблоко и полез к ней целоваться, а наша беременная королева на дух не переносила, оказывается, запах яблок. Правда, мы оба это узнали только утром, когда Алинка зашла на кухню, посмотрела на стоящие в вазе на столе яблоки, и побежала блевать в туалет. Но кого это волнует! Сожрал запрещённый фрукт — спи на диване. Да, именно «запрещённый фрукт» — с недавних пор даже произносить слово «яблоко» было под запретом. Так что её лучше не злить лишний раз — это я прекрасно знал.

Я откинулся на диване, закинул ноги на сидение перед собой, назвал водителю адрес, и мы направились к Ромке с Андрюхой.

К парням я действительно собирался съездить, мы давно договаривались о встрече. И я даже догадывался, что они от меня хотели. Наверняка у них накопилось много вопросов, а у Андрюхи не вышла из головы его дурная мысль об Узоре Шавки. А может они просто соскучились, хотели посидеть и выпить пивка. Так что можно было смотаться и развеяться в их компании…

И только минут через десять езды по вечернему городу я вспомнил — за эти несколько дней я ни разу не проведал Николь. Я снова о ней забыл! Хороший из меня парень…

Пришлось менять свои планы на ходу, развернув водителя и поехав в фамильный дом Романовых, если его можно так назвать. В этот раз дом встретил меня тёмными окнами. Никто меня не ждал, не готовил вкусный кофе и не жаждал составить мне компанию. Может продать его? Хотя, вернётся Эля, пусть сама решает.

Я зашёл внутрь, побродил по комнатам, в надежде найти спящую где-то Николь, и вернулся на кухню. Порылся в холодильники, на удивление, нашёл в нём свежие продукты. Сделал себе безвкусный кофе и сел перекусить сухим бутербродом.

Забавно. Стать главой Рода, победить в маленькой войне, стать наследником невъебенного состояния — и всё что я могу себе позволить, это чёрствый бутерброд и хреновый кофе. Так себе карьерный рост. Хуже наверное, и быть не может. Бля! Не сглазить бы!

Минут через пять возле дома остановилась машина. Через минуту хлопнула автомобильная дверь, и тачка потихоньку укатилась. Секунд через десять раздался неуверенный стук женских каблучков по деревянным ступеням, а через пять секунд входная дверь распахнулась и в неё вошла моя блондинка. Моя ли?

— Ой! Майки, миленький. Ик! — Она отшвырнула сумочку в сторону, скинула туфельки, подскочила ко мне и кинулась на шею, осыпая поцелуями моё лицо. От неё пахло дорогим алкоголем и развратом. — Ты пришёл! Я знала! Ик! Я так скучала по тебе! Ик! Ты такой хорошенький! И милый! Ик!

— Выпей воды, пожалуйста. И угомонись немного!

Я усадил её на стул перед собой, налил в стакан воды и протянул ей. Она сделала два больших глотка. Вернула мне стакан, посмотрела на меня своими красивыми огромными глазами, слегка надув губки. Даже в таком, слегка пьяном и потрёпанном виде она была красива.

Коротенькое летнее платье с цветами, золотая простенька цепочка на шее, золотые волосы, небрежно рассыпанные по плечам, и две расстёгнутые пуговички на платье сверху, демонстрирующие немного больше, чем положено. Но в пределах приличия.

— Ты меня не любишь? — На её глазах навернулись слёзы, и Никки опустила лицо в пол. — Я так и знала… Ик!

Я снова протянул ей стакан и она, сделав ещё два больших глотка, подняла взгляд, уверенно посмотрев на меня. Уверенно, относительно её состояния.

— Майки! Хочешь меня? Давай займёмся сексом, я так скучала… Ик! Ой, прости. Смотри, я без трусиков уже! — Она быстро подняла подол платья, продемонстрировала мне выбритый девичий лобок и спрятала своё сокровище, шаловливо улыбнувшись мне. — Ты же любишь это! Я знаю! Ик! Ой…

Николь немного покачнулась на стуле, так что мне пришлось немного придержать её, положила пальчики на виски и немного помассировала их.

— Что-то мне нехорошо. — Она встала со стула и слегка пошатываясь, пошла в гостиную, я побрёл следом, подстраховывая блондинку на поворотах. — Какой ты милый, Майки… Я посплю вот тут, на диванчике, а то я больше никуда не дойду. Ик! А предложение в силе, если ты захочешь, я вся твоя. Хорошо?

— Хорошо! — Согласился я, лишь бы она перестала об этом говорить.

Николь дошла до дивана, секунду постояла перед ним, примеряясь, и упала на него животом, отвернувшись носиком к стене и затихнув. Её короткое цветастое платье задралось, оголив две белоснежные булочки, которые совсем недавно были моими. Блядь!

Она согнула ногу в колене, подтянула её повыше, вывалив свой вареник на обозрение, и я выругался уже вслух:

— Блядь!

Вареник. Вареник в сметане. Блядь! Откуда в голове взялось это выражение? Сука! Как противно и мерзко!