— Ты уже вступил в наследство Орлова? — Резко от вежливого «Вы» перешёл на плебейское «ты» Боров, который забрал мой телефон.

Тройка следаков сразу как-то посерьёзнела. Мужики подобрались, сосредоточились, словно гончие, готовые кинуться за бедным кроликом. Карпов начал что-то громко печатать на клавиатуре, дерзкий Боров прищурил свои маленькие глазки и чуточку наклонился в мою сторону, нависнув надо мной сверху вниз. А майор Буревестник взял свой стул и подсел ближе, явно ожидая своей очереди вступить и сыграть свою роль в этом спектакле.

— Вступил или нет? — Повторил Боров.

— Нет.

— Почему?

— Да как-то и не собирался.

— Ты идиот?

— А ты?

— Ты должен был отправить своих адвокатов, чтобы они занялись делами.

— Я и отправил. Мои адвокаты заняты этим. Я просил их отписать всё на Марию и Николь Орловых.

— Нахера? — В это раз не выдержал майор, удивлённо привстал со своего стула и стал расхаживать по кабинету туда-сюда.

Комнатушка, кстати, явно к этому не располагала. Тесная, с замызганными старыми обоями на стенах, с потёртым паркетом на полу. Тут с трудом помещались два стола следователей, пару стульев, большой стальной сейф и вешалка на входе.

— Мне не нужны его деньги. — Ответил я на вопрос майора.

— Нахе… Ладно. К этому мы вернемся. Сейчас по порядку. — Майор перевёл взгляд на Борова и тот едва заметно кивнул ему. — Ури и Йосеф Зильберман — тебе говорят о чём-то эти имена?

— Да. Они должны были уладить всю юридическую часть…

— Теперь уже они ничего и никому не уладят.

— Твоих адвокатов завернули. — Хмыкнул Боров.

— Ну как завернули. Скорее, свернули. Их нашли вчера вечером со свёрнутыми шеями в какой-то канаве.

— Это тоже на меня хотите повесить? — Хмыкнул я.

— Нет! Это точно не твоих рук дело. Это мы уже проверили. — Боров недовольно скривился. — Но у меня до сих пор в голове не укладывается! Ты точно не должен был отписывать всё на девок. Может он нам лапшу задвигает?

Боров обернулся с вопросом к майору, но тот отрицательно помахал головой:

— Проверили. Действительно хотел оформить большую часть на Марию Орлову, а часть поменьше на её дочь.

— Я что-то не понимаю! Ты нахера убил Орлова, если тебе не нужны его деньги?

— Я защищался.

— Мутная история. Я же говорил! — Подал голос Карпов, не отрываясь от монитора и не прекращая стучать по клавиатуре.

— А мне кажется, это нужно квалифицировать как обычное убийство. Ничего мутного, обычная бытовуха! — Высказал свою версию Буревестник. — Он сам признался, не было у них войны. Просто напал на человека и убил. Может закроем его по обычной статье?

— Или убийство на почве ревности! — Снова сузил свои глазки Боров и поиграл своими сальными губками. — Ты ведь бывал у них дома? Наверняка надевал на член и дочку, и мамку… хотя нет. Это получится как раз клановая вражда… Месть и всё такое. Тогда ты убил его, чтобы завладеть компанией. Так было?

— Это тоже как бы из той же темы. — Снова подсказал Карпов, самый молодой из этой тройки.

— Ну… Тогда они поехали на пустырь чтобы потрахаться! — Боров никак не хотел бросать версию, в которой кто-то кого-то должен был трахнуть. Хотя, в чём-то он был недалёк от истины. Наверное, чутьё, выработанное годами, подсказывало ему направление. — А может Орлов хотел с тобой расстаться, а ты его пришил в порыве ревности или страсти. О! У тебя же как раз Дар из этой оперы! Так ведь? Убил своего любовничка? Вот и бытовуха, и никакой фамильной и клановой вражды. Дело закрыто! — Он довольно растянул ухмылку на своей мерзкой роже.

— Ты идиот? Это все ваши версии? — Поинтересовался я у Борова.

— Поговори тут у меня! — Он резко выбросил руку вперёд и толкнул меня ладонью в лоб, а я не стал даже пытаться уклоняться от этого детского полуудара.

Моя голова чуть откинулась назад, и я вернул её на место. Толстяк посмотрел на меня внимательно, перевёл взгляд на отодвинутый от стены стул, и принялся поправлять его, двигая вместе со мной вплотную к стене. И кажется, я понял, чего он добивался тем простым толчком. Мой затылок должен был удариться в бетонную стену позади.

— Мебель не двигай больше. Ты тут не у себя дома! — Хмуро произнёс он, но трогать мою голову и толкать больше не стал. — Ты знаешь, как сильно у нас в камере любят таких богатеньких и холёных? Я сейчас отведу и закрою тебя там на несколько суток, а потом поговорим. Вы все становитесь очень шёлковыми и разговорчивыми после этого.

Наш разговор становился всё бредовее, и их методы начинали меня порядочно утомлять. Сколько я уже здесь? Часов пять? Наверное. Мне точно пора вызывать адвоката. Нужно было сделать это ещё с самого начала. Но кто же знал, что из обычной беседы наш разговор превратится в допрос. Ещё это их обещание «на десять минут прояснить пару моментов ». Когда я уже перестану верить людям? Когда-нибудь это плохо кончится для меня.