Алют крушил врагов двуручным топором, имея на крайний случай на бедре револьвер. Как дыни трескались черепа мелких крысолюдов, что в облике людей, что в облике крыс. Уж несколько раз его окружали, когда он забирался в какие-то дебри бараков. Он ловил пули, стрелы, лезвия, на его счастье мало что из всего этого было заговорено магией. Бывало на руках висело сразу по трое крысёнышей…

Всё шло хорошо, когда его окружили семеро молодых крыс. С цепями и дубинами, они наседали на него вторую минуту подряд. Он разделался бы с ним быстрей, но с него ещё не вышло пару пуль заговорённых огнём и одна отравленная стрела. Он метнулся в сторону от вражеской цепи. Подпрыгнул и поймал головой булаву. В глазах потемнело. Но череп не треснул. Отмахнувшись топором он отсёк нападавшему руку. Хлынула кровь, крик полный отчаянья! Из Алюта наконец вывалилась пуля. Он сразу ускорился, заставив организм прекратить регенерацию. Со стрелой в спине, он резко развернулся и впечатал одного из крыс ногой в стену. Что-то хрустнуло у того в груди, он упал на землю и обмяк. Прозвучал выстрел, практически в упор! Алют поймал ребрами обычную пулю и перекатился по земле спасаясь от тяжёлой цепи, стрела сидевшая в спине обломилась и вошла глубже. В сердце. Яд стрелы в сердце! Он внутренне закричал! Впервые стало страшно на секунду. Но взял себя в руки.

Алют вновь замедлился и стал принимать удары на себя, от четырёх крыс! Когда ему сломали руку, в живых остался лишь один из нападавших. Перехватив топор левой рукой, он зарубил того и облегчённо выдохнул. Бой закончен! Но внезапно он почувствовал тычок в спину, два тычка! А затем свист стрелы, ещё и ещё. Он резко развернулся ощупывая хребет и обнаружил там два ножа. Рядом валялся пронзённый тремя стрелами крысолюд. Чуть дальше стояла скалящаяся Милава.

— Осторожней брат, смотри за спиной!

Алют кивнул и почувствовал головокружение. Он конечно переборет этот яд, но если б не она, крыс имел большой шанс прикончить его в минуту слабости, да ещё с поломанной рукой и стрелой в сердце — тоже отравленной. И у крысолюдов есть сильные бойцы, не стоит зазнаваться. Он неуверенно двинулся к дому главы клана Чёрной Крысы. Сердце забилось сильней, организм усиленно выделял антидот против яда. Стоило конечно превратиться в антропоморфного зверя, но он сдержался. Он не настолько слаб! Но дело ещё было и в другом. Он верил что чем меньше ты превращаешься, тем сильней будет в конечном счёте тот зверь которым ты им станешь. И тем сильней будешь ты в обычном состоянии, держа зверя в неволе. Мало кто в это верил, но Алют верил!

Минута, другая и Алют вернулся в строй.

Долочай же в битве почти не участвовал. Лишь иногда стреляя из винтовки. Делал он это для тренировки, пытаясь освоить высокоточную стрельбу. Он не разделял мнение многих из волков(да и бояр), что огнестрельное оружие мало эффективно. Он видел как умело им управляться витязи, и речь не про пулемёт. А кто такие витязи? С его точки зрения это были ослабленные волки, без умения перевоплощаться в зверя.

Когда они вошли через десять минут в дом главы клана, сопротивление было сломлено, вместо двух сот крыс они намолотил больше полутысячи. А те что остались живы разбежались кто куда, оставив пустые бараки заляпанные кровью и ошмётками тел. Глава клана был стар и слаб. Его смуглое лицо, седая голова на тонкой шее морщины говорили об этом ясней ясного. Долочай схватил его за шкирку как котёнка, тряханул и стал завязывать руки и ноги. А затем погрузив тело рядовому волколюду на плечо, они стали уходить.

Он знал, что отец будет доволен.

Инспектор приехал утром, ровно в одиннадцать часов. В окно я увидел как он вышел из машины и закурил. Следом подъехал ещё один длинный автомобиль, типа микроавтобуса, со спицевыми колёсами, битком набитый людьми. Они высыпали из салона, одни стали курить, другие разминать затёкшие ноги… Все оказались с ружьями, с палицами и короткими мечами на поясе, к синим мундирам был пристёгнут наплечник с шипами и одето подобие то ли короткого бронежилета то ли кирасы.

Через минуту раздался короткий, но сильный стук в дверь. Я пристегнул шестопёр, зная что волчьи люди имеют хорошую регенерацию мышц и кожи, но вот кости от дробящих ран заживают у них заметно медленней. Спустился в низ.

Инспектор оказался гладко выбрит, имел короткую стрижку и щегольские усики. Распахнув свой длинный кожаный плащ с мехом на вороте, он кивнул мне и, достав удостоверение, сообщил:

— Инспектор Ротенхунд к вашим услугам.

Я кивнул. В голове вдруг всплыло « наверно семья в своё время бежала от репрессий техновиков из Тевтонского Ордена, бывших германских земель» Это память прежнего Михаила Бурова каким-то образом согласовала эту мысль с мои разумом.

— Михаил Буров к вашим, — ответил я.

— И так молодой человек, с формальностями покончено. Едем в имение Красных Волков.

Дед вышел в гостиный зал, одетый в коричневую дублёнку, в меховой лисьей шапке. Обменялся приветствием в Ротенхундом и сообщил:

— Мы поедем на своей карете, за вами.

— Как знаете, — сказал Ротенхунд и вышел из дома.

На улице стоял слабый морозец. Градусов пять. Снег, который лежал повсюду, слепил глаза. Я закутался в дублёнку и оказался в холодной карете. Напротив были места ещё минимум для двоих человек.

— Печку бы сюда, — поёжился я.

— Тебе надо машину. Там говорят в новых моделях есть печь. Только запах не очень, так как она тянет воздух из двигателя. Но инженеры говорят работают над этой проблемой… эх двадцать первый век. Удивительное время.

— Дед а пистолет у нас есть?

— Безделица, — заявил дед. — Для нормальных стихийников это безделица. Кстати, зачем ты взял с собой шестопёр?

— Да мало ли, — сказал я. — К волкам же едем…

Дед глядя в окно заявил:

— Ножа бы с ядом хватило.