Я почувствовал как краснею, как жар приливает к лицу.

Моя ошибка была в том, что я выпустил его за шлагбаум прежде чем проверить. Потому что там был дневной свет, больше места и лучше видно. Но он такой наглый, что мог бы его начать открывать, даже если бы стоял перед ним. Машина чуть двинулась вперёд. Я резко бросился к кабине. Открыл дверь… удар ногами в грудь, чуть не выбил у меня из под ног землю. Я отлетел, но остался на ногах. Водила выскочил из машины. Что делать?! Стрелять?! Нет, не так круто…

Завязалась драка в которой я чётко понял что передо мной витязь. Слишком сильный, ловкий… Я дал ему в ухо со всего маху. От второго удара он умело уклонился, ударил меня. Блок! Удар. Опять попал ему в ухо, затем пробил под дых со всей силы... Схватил за руку и стал крутить её, что бы уложить на землю. Это я умел делать ещё со школы, была у нас такая игра. Он был силён, но я сильней и более умелый. Скоро он уже лежал придавленный коленом, рожей в бетон и матерился. Требуя что бы его отпустили, говоря что когда разберутся окажется, что я неправ и меня накажут чуть ли не вплоть до убийства. Пытался напугать меня короче. Не выйдет… я вжал его рожу в бетон ещё сильней…

Вот тогда и появился начальник объекта. Он, с ещё тремя боевиками вооружёнными автоматами Томсона, протиснулся через проходную и сказал:

— Что ж Финеев, в принципе неплохо. Только зря ты его за шлагбаум выпустил.

— Меня так научили, — сказал я. — для тех кто выезжает для своих. Это ж машина треста…

— А в инструкции, что сказано по этому поводу? — спросил начальник охраны объекта.

— Что надо держать за шлагбаумом...

— Вот то-то и оно. Инструкция у нас как закон — идёт впереди приказов вышестоящих. Понял Финеев?

— Понял, — сказал я, глядя на то как встаёт водила. Теперь он смотрел на меня без всякой ненависти или недовольства. Лицо его стало каким-то… виноватым? Он подошёл ко мне и сказал:

— Извини братишка, но работа такая…

— Ты тоже извини, — сказал я. — Знал бы, так сильно не ломал бы тебя.

Он лишь виновато улыбнулся.

Больше в тот день происшествий не было. И проверок тоже…

В итоге я начал ходить в универ, по своей прежней профессии, но в другой группе. Может показаться странным для кого-то, что один Михаил ушёл, а другой нарисовался. Но магия типа «Посмертной маски» была им неизвестна, поэтому глядя на рожу Михаила Финеева, слушая его немного грубоватый голос никто не мог подумать что он это я. К тому же я, как и говорил, старался вести себя тихо ни с кем особенно не общаться. Единственное что я подумывал это открыться Олегу Бурову, но сделать это следовало не в универе. Наверно.

Я ходил в универ и на работу. То есть отработал три смены, а потом начальник объекта сказал мне, что проверка окончена и я должен явится в ПИК, что бы получить полноценную работу в тресте. Что я и сделал в среду двадцатого января.

Утром в десять часов посетителей было ещё мало. Я уже знал куда идти, поэтому быстро нашёл нужное помещение, пройдя охрану на входе, который вёл в служебные помещения для работников треста.

Наверху, в кабинете уже сидело пятеро витязей. Я поздоровался и сел за парту. Стали прибывать другие люди. В какой-то моент из боковой комнаты вошли боевики треста, пять человек — с оружием, явно с магическими кристаллами усиления на груди. В чёрной одежде, со скрытыми лицами. Они расселись напротив нас, двадцати витязей.

А затем появился он, вернее их было двое. Первого звали Семён Шестаков, полноватый здоровый мужик с короткой стрижкой и лёгкой небритостью — начальник службы безопасности Второго оружейного треста. А второй это его зам, крепышь небольшого роста, тоже с короткой стрижкой и острым взглядом — первый зам, по работе с боевиками. Они оба представились. Первым стал говорить Семён Шестаков.

— Меня зовут Семён Шестаков, я глава службы безопасности Второго Оружейного треста, это мой заместитель Андрей Завьялов — ваш куратор. Что могу сказать про наш трест, Второй Оружейный. Трест расширяется, уже который год подряд, и останавливаться не собирается… Поэтому есть возможности карьерного роста, очень значимые возможности. Но даже если вы пробудете в рядовых всю жизнь, что для витязей маловероятно, наше социальное обеспечение вызывает лишь зависть у людей к тресту непричастных…

— Например? — спросил кто-то витязей.

— Сейчас вам будет пример, — сказал потирая руки Семён Шестаков. — В случае гибели при исполнении обязанности, трест выплачивает единовременную выплату и обязуется выплачивать соцобеспечение на каждого ребёнка до двадцати одного года, плюс даёт им возможность трудоустроиться на льготных условиях. Или например… то чего раньше не было. Ранят вас к примеру тяжело, у нас есть договор с один из крысиных кланов, они вас вылечат, а в случае если ваши близкие родственники окажутся тяжело больны, то и там можно будет человеку помочь… Вообще в дальнейшем планируются больше своих больниц…

— А какие есть карьерные перспективы? — спросил другой витязь, угрюмый парень за двадцать пять.

— Хороший вопрос! — сказал Семён. — Но пусть на него ответит мой зам Андрей Завьялов.

Андрей встал и начал вещать:

— У вас есть да вида повышение. Обычное, когда повышение идёт верх по командным дзваниям от боевика до декуриона, центуриона, манипула. И горизонтальное, когда ты достигаешь своего профессионализма как боец. Это рядовой — опытный — ветеран — штурмовик. У штурмовика тоже есть ранги...