Александр Георгиев: Пришлешь?

Понимаю, что не стоит. Но все равно отправляю.

Пока Саша слушает, и себе включаю. Прикрываю глаза и представляю, что рядом с ним.

…Должно быть, это был смертельный поцелуй...

Только любовь может причинять такую боль[1].

Александр Георгиев: Блядь.

И долгая-долгая тишина.

Предполагаю, что курит. Возможно, прокручивает трек еще раз. Я же немного расстраиваюсь и решаю, что переборщила. Не стоило ничего ему отправлять. Наверное, понял не так. А я не в состоянии объяснить, что чувствую.

Но…

Когда я уже жму пальцами на веки, чтобы сдержать грозящие политься слезы, мобильный вибрирует.

Александр Георгиев: Помнишь, наш смертельный поцелуй?

По телу рассыпаются мурашки.

Сонечка Солнышко: Конечно. О нем и подумала.

Александр Георгиев: Даже этот смертельный был сладким.

И новый приход – крупная дрожь.

Сонечка Солнышко: Горько-сладким.

Поправляю его и, опасаясь, что снова пропадет, быстро печатаю следующее сообщение.

Сонечка Солнышко: У тебя все хорошо? Я волнуюсь из-за твоей работы.

Не знаю, как донести до него суть, не называя имен. Надеюсь, поймет, о чем я.

Александр Георгиев: Все в порядке.

Александр Георгиев: Спасибо за песню. Это от меня.

И ниже прикрепляет аудиофайл.

Я знаю, ты далеко,

между нами города, города,

я с тобою навсегда, навсегда,

ты единственная любовь моя[2].

Сонечка Солнышко: Классная. Добавила себе в альбом.

Я стараюсь отвечать сдержанно, но на самом деле каждое слово заставляет меня сходить с ума.

Александр Георгиев: Да. О нас.

Александр Георгиев: Согласна?

Сонечка Солнышко: Угу.

А потом… Потом он звонит.

Никакая сила воли не способна меня в этот момент остановить. Смахиваю зеленую трубку и прижимаю мобильный к уху.

– Я соскучился, – выдыхает Георгиев.

И замолкает.

А меня сотрясает и накрывает такими эмоциями, что я, сдерживая рыдания, вынуждена зажимать ладонью рот.

– Сонь?

– М?

– Скажи мне что-то, – просит тихо. – Знаю, что не должен звонить. Просто… – вздох. – Увидел тебя и… – вздох. – Эта музыка… – вздох. – Весь день о тебе думал, – вздох. – У меня переговоры, надо вникать… – вздох. – А я поминутно выпадаю, – вздох. – Сонь?

– М?

Вздох.

– Ты мне нужна, – едва слышно разорванным и сиплым шепотом.

Я вытягиваюсь на кровати. Отнимая от губ ладонь, с дрожью тяну воздух и, наконец, отражаю:

– И ты мне нужен.

[1] «Only love can hurt like this», Paloma Faith.

[2] Slava Marlow cover на «Ты далеко» Н. Баскова.

__________

Всем спасибо

25

Ты снова это сделал…

Возврат контейнера в указанную дату не происходит. Потому как свое двадцатилетие я встречаю в Париже. Одна.

Лиза Чарушина: Ну, как впечатления, Солнышко? Надеюсь, все так, как ты фантазировала!

Улыбаясь сестре, а заодно и шумной интернациональной толпе, которая, кажется, бесконечно течет между террасами уличных кафе и ресторанов, я опускаю взгляд на круглый ярко-розовый столик, который принимал бесчисленное количество туристов и который, наконец-то, принадлежит мне.

Парующая чашка эспрессо, румяный круассан, милая вазочка с цветами и электронная книга, лежащая экраном вниз для демонстрации оригинального рисунка на задней крышке.

Не думаю, что кому-то есть дело до последнего. Но это очень важно для меня. Год назад, увидев, что сестра на подарке для меня нарисовала мой собственный портрет в мультяшном стиле, я заявила, что обязательно окажусь с этой электронкой в Париже. И визуализировала этот момент сотни раз, но в реальности он превосходит все мои ожидания.

Я так счастлива, что готова расплакаться. В груди все дрожит, и горло душит ком, но я сдерживаюсь, потому что не хочу портить момент. Хочу наслаждаться! Неспешно вкусить каждую секунду этого прекрасного мгновения.