Пока ладонь на моей спине не соскальзывает к пояснице и не прихватывает вокруг тела крепче. Заставляя меня наклониться назад, он практически ложится грудью на мою грудь. Поймав последний взгляд, закрывает глаза и, наконец, дарит мне горячий и сладкий, дико пьянящий поцелуй.

26

Сколько бы у меня не было миллиардов,

я всегда, как пацан, буду лететь к тебе.

– Я думала, ты занят в эти дни, – проговаривает Соня с очевидным намеком на полноценные объяснения с моей стороны.

Мы стоим у кованых перил на балконе ее номера. Смотрим на простирающиеся виды и пьем шампанское. Учитывая ту бутылку, которую распили за ужином, я уже слегка поддатый.

– Так и есть. Я не должен был прилетать. Не сдержался.

– Хм… – выдает Соня задумчиво. Тонкая шея напрягается, когда она запрокидывает голову и направляет взгляд в раскинувшееся над нами звездное небо. Я сопротивляюсь своей испорченной натуре секунды две, не более. После чего, конечно же, смотрю на ее сиськи. На Соне нет лифчика, я это точно знаю. Вижу, как округлая плоть выступает за края красной ткани платья сверху и по бокам. А еще материю пытаются проколоть крохотные острые сосочки. Мать вашу, как же я хочу их освободить из плена. – Знаешь, ты не перестаешь меня поражать… – выдыхает Соня отрывисто. Мне требуется некоторое время, чтобы вспомнить, о чем мы говорили перед этим. Вскидывая взгляд к ее лицу, машинально и слегка нервно облизываю губы. И, блядь, она тотчас зеркалит мои действия, облизывая и тем самым увлажняя свои. – Ты управляешь миллиардной компанией и воюешь с преступным синдикатом, но не можешь перебороть желание увидеть меня? – по тому, как заплетается в этот момент Сонин язычок, догадываюсь, что она тоже уже прилично захмелела. – Просто увидеть?

Отбираю у нее бокал, вместе со своим ставлю на находящийся неподалеку стеклянный столик и увожу взгляд в безопасном направлении. Смотрю на чертову башню и не могу понять, чем она всех так манит. Елка как елка – горит точно так же. Ну а днем и вовсе не на что смотреть – кусок железяки.

«Просто увидеть…»

Мне, конечно, хочется засунуть в Соню член. Эта тварь, не унимаясь, напоминает о себе. Но летел я не ради секса.

Да, хотел ее просто увидеть.

Чтобы украсть верхушку тех сумасшедших эмоций, которые она здесь проживает. Чтобы стать неотъемлемой частью ее самых счастливых воспоминаний. И чтобы, мать вашу, еще больше усилить нашу связь.

Так что, даже если сегодня ночью между нами не случится секса, я не огорчусь. И без того было много крутых моментов.

«Ты серьезно?» – гудит мой ебаный член.

«Нет, блядь, ты серьезно?!»

«Мы без секса десять дней!»

«И потом… Еще неизвестно, насколько разминемся потом!»

Игнорирую истерику этого ублюдка, смотрю Соне исключительно в глаза.

– У меня, блядь, земля под ногами горит, когда ты не рядом, – признаюсь грубовато, но искренне. – Так что, сколько бы у меня не было миллиардов, я всегда, как пацан, буду лететь к тебе, Соня-лав.

Зардевшись, она уводит взгляд. Кусает губы, не давая себе улыбнуться. И все равно по итогу улыбается. Да так, что у меня захватывает дух. Такая она сейчас… Блядь, не просто красивая. В этом городе она реально немного другая.

Утонченная. Цельная. Чарующая.

И еще более недосягаемая.

– Ты сказала, что хотела бы тут жить, – вспоминаю я. – Если бы это произошло, чем бы ты тут занималась? Думала об этом?

– Пф-ф, – фыркает Соня, пожимая плечами. А меня вставляет даже это движение. Смотрю на голые участки кожи и захлебываюсь от желания коснуться ее языком. – Знаешь, меня в Киеве ничего особо не держит. Официанткой я могла бы работать и здесь.

– Беспонтовые перемены, – не могу сдержать недовольства. Меня это ее положение в Киеве бомбит нещадно, а уж здесь… Не позволю. – Думай масштабнее.

– Насколько масштабнее?

– Просто отключи трезвый ум и озвучь, кем ты себя видишь в своем воображении.

Она смущается, что дает мне моментальное понимание: она уже знает, чего хочет в этой жизни. Жаль, что не решается делиться так смело, как раньше. Когда-то ведь твердила всем, что нет в мире ничего невозможного.

Что теперь?

Пока я ломаю голову, Соня хватает со столика один из бокалов, осушает его и приглушенно выдает:

– Ты не будешь смеяться?

– Ты серьезно? – толкаю так же тихо и крайне хрипло. – Когда я смеялся?

Солнышко со звоном опускает фужер обратно на стеклянную поверхность и резко подбирается вплотную ко мне. Я снял пиджак, как только мы вошли в номер, но до сих пор остаюсь в рубашке. Именно сейчас мне в ней становится жарко. Настолько, что по задеревеневшей спине сбегает литрами пот.

– Потанцуем?

Мое проклятое сердце долбит мне в ребра, словно барабанная палочка 2B, единственная цель которой – создавать могучие громоподобные раскаты. Естественно, что соответствующий грохот и в башке моей стоит. Поэтому мне приходится сильно напрячься, чтобы уловить вяло текущее из динамиков французское мыло. Хотя дело, конечно, не в громкости. Сейчас меня бы и тот самый оркестр не пробил.

Соня обнимает меня за шею и прижимается всем своим охренительно соблазнительным телом, и мое ебучее благородство начинает стремительно тонуть в кипучем вареве моей похоти.