Капитан ответил не сразу. Он колебался, словно боялся в чём-то признаться. Наконец сказал устало:

— Потому что я хочу, чтобы всё кончилось. Я больше так не могу. Всю жизнь я как будто не принадлежал самому себе. Действовал по чьей-то указке. Этот проклятый голос! Он не давал мне покоя, преследовал всюду. Я думал, что сошёл с ума, но не мог даже ни с кем поделиться. Врачи не находили причин, по всем показателям я был абсолютно здоров. И я послушал их, эти проклятые голоса. Я сделал всё, что они просили, выполнил каждый пункт и как по ступеньке, карабкался и карабкался вверх. Что ж, вот он я! Если меня звала эта чёртова звезда, то пусть забирает, плевать! Лишь бы всё закончилось!

— И только? — вновь усмехнулся Белый Карлик, — Что ж, прошу…

Слушатели не видели, что сделал. На несколько мгновений в эфире воцарилась тишина, и они подумали, что незнакомец убил капитана, но тот вдруг заговорил и голос его был полон удивления и облегчения:

— Как… как ты это сделал? Нет, не может… Ты слышишь? Боже, тут такая тишина! Я успел позабыть, как она звучит! Что ты сделал?

— Я просто… замолчал, — ответил Карлик.

— Но голос… Постой… Это был ты?! Все эти годы?!! — ужаснулся капитан.

Карлик обратился к пилоту по имени:

— Верно, Брендан. Это был я.

Капитан издал вопль, от которого кровь стыла в жилах. Он бился в своём кресле и в отчаянии срывал с головы датчики. Полёт приостановился, но сила притяжения уже влекла шаттл к чёрной дыре с нарастающей силой. Судно развернулось к ней правым бортом и дало крен, а капитан всё бился в истерике и колотил кулаками по приборной панели.

— За что!? Зачем? Почему я? — орал он в бессильной злобе.

— Тише, Брендан, — Карлик был по-прежнему невозмутим, лишь нотка сожаления проскользнула в его словах, — Если тебя это утешит, то выбор пал на тебя не из злого умысла. Я звал очень долго, месяцами пытался достучаться хоть до кого-нибудь. Так вышло, что первым, кто внял моим словам, оказался ты, Брендан Нэш.

— Но как? — не унимался капитан. — И зачем?

— Как и все пленники Вечности, я искал выход. Оказалось, что открытая дверь была прямо передо мной. Она была такой огромной, что мы её даже не замечали. Чёрная дыра, — пояснил Карлик. — Она своего рода портал, через который я смог позвать на помощь. И помощь явилась.

— Так значит, вся моя жизнь — просто план побега какого-то мелкого проходимца! — Горько усмехнулся капитан. Он беззвучно плакал от нахлынувших эмоций.

— До этой минуты — да, — ответил Карлик. — Но, как я уже сказал, это далеко не конец. Отныне ты сам станешь хозяином собственной судьбы. И если захочешь — судеб квадриллионов живых существ во вселенной.

— Я просто хочу ещё раз повидаться с сыном, — упавшим голосом сказал капитан.

— Вы обязательно встретитесь.

— И как же, интересно? Нас вот-вот засосёт в чёрную дыру и тогда…

— И тогда, — вкрадчиво произнёс Карлик, — мы просто выйдем в эту дверь.

— Куда? Куда она ведёт?

— В любой момент времени из прожитых этой звездой. Конечную точку назначения ты выберешь сам.

На всём крейсере воцарилось безмолвие. Чёрная дыра была всё ближе. Пассажиры, затаив дыхание, ждали — чем же разрешится этот разговор. Иные — пытались осмыслить грядущее.

— Уверяю тебя, никто из присутствующих не пострадает. Напротив — всем, кто решит остаться, откроются поистине безграничные возможности, — сказал Белый Карлик.

— Откуда ты знаешь?

— Я достаточно долго изучал её. Дыра показывает лишь минувшее, но даже в нём можно найти следы принятых теперь решений. Нас никогда здесь не было. Мы были — и пребудем — в прошлом.

Капитан сказал, немного успокоившись:

— Уж больно хорошо звучит, чтобы быть правдой. В чём подвох?

— Цена сему — невозвратность. Отменить уже совершенное невозможно. И вернуться назад тем же путём не получится. Я понимаю, что не твоя воля привела тебя сюда, но лишь подчёркиваю, что перекроить свою прежнюю жизнь будет крайне тяжело, если вообще возможно. Эта область знаний ещё не открыта для ныне живущих.

— Что ж… Выбора всё равно нет, верно? — с грустью спросил капитан.

— Формально он есть. Ещё не поздно уйти в варп, улететь подальше отсюда. Корабль, вероятнее всего, будет разрушен, но многим удастся спастись. Но кто знает, сколько прошло времени за пределами зоны отчуждения? Сто, а может и больше. Твой сын уже нянчит внуков, если вообще жив. По обе стороны этой двери — совершенно другой мир. С этой стороны он наполнен болью и забвением. С другой — кто знает? Прошлое таит в себе бесчисленные варианты несбывшихся событий, любая может стать истинной.

— Но это будет не моя жизнь!

— Но станет твоей, если захочешь. Твоя прежняя жизнь — по моей вине — принадлежала тебе не до конца. Я не стану просить у тебя прощения за это, ибо слова ничего не изменят, Брендан. Меня будут судить иные, в другом времени и месте. Уверяю: все, кому я причинил вред, будут отомщены. А тебе, капитан, предлагаю воспользоваться последним шансом.

— Я понял, — был ответ.

Больше никто не проронил ни слова.

Вскоре пространство и время начали растягиваться в бесконечно длинную линию. Один её конец застыл на горизонте событий, другой стремился внутрь, в непостижимые многомерные недра, куда никогда не проникнет свет, ибо ему никогда не достанет скорости. Их путь лежал через территории, где мысль и вещь равны по плотности. Материя становилась невесомой, трансформировалась, трансфигурировалась, подчиняясь велению мысли на запредельных скоростях, в сравнении с которыми даже мчащиеся фотоны покажутся недвижимыми частицами, навечно застывшими в моменте. И каждый из трёх миллионов неуловимых сонмищ мыслей сам определял себе реальность.