Охотник тяжело вздохнул.

— Хорошо. Со мной связался человек… мужчина лет сорока пяти. Представился Юрием, фамилию не называл. Он подошёл ко мне в городе, когда я ездил по делам. Занимался закупками охотничьего снаряжения. Меня послал Фёдор Степанович. Было это недели за три до… того случая. Этот Юрий меня долго уговаривал, сулил золотые горы и всё время поднимал цену. Сказал, у них есть модификант в виде кабана. Если он убьёт вашего отца, никаких улик не останется. Отпечатки будут, какие надо. Главное — не говорить, что зверь на двух ногах ходит. Я потом это чудище следовало уничтожить. Но ваш отец, видимо, повредил модуль. Я потерял связь с кабаном, и тот сбежал. Я надеялся, что он полезет в Пустошь, и там его прикончит какая-нибудь мина или автоматическая установка, но не повезло. Тварь оказалась умнее, чем я думал.

— Этот Юрий с тобой связывался по этому поводу? — спросил я. — После нападения на отца.

Егерь кивнул.

— Да. Сказал, что вы не погибли, и это плохо. Что мне заплатят из-за этого на пять миллионов меньше. Я даже не спорил. Хотя виноват и не был. Мне было так страшно, что всё откроется! Ни о чём другом и думать не мог. Когда вы пришли в себя, я сначала обрадовался, а потом понял, что вы докопаетесь до правды. По крайней мере, выясните, что за кабан был. Вот и решил сказать про странные отпечатки.

— Да, попытка была неплохая. Могла и сработать, в принципе.

Следопыт покачал головой.

— Не думаю, Ваша Светлость. Я вас недооценил.

— Обойдёмся без дешёвой лести. Тебе предлагали деньги за то, чтобы ты добил меня, пока я валялся в отключке?

— Нет. Нам, охотникам, во дворец хода нет. Я думаю, тот парень это знал. Может, кому из слуг предлагал. Но тоже вряд ли. Никто из них не выходит за пределы поместья.

— Импланты выкинул?

— Да, в тот же день. Разбил молотком и спустил в канализацию.

Жаль. Вдруг по ним удалось бы что-нибудь выяснить. Но вряд ли. Судя по гаджетам, извлечённым из модификанта, наши враги старались не оставить зацепок. Едва ли они облажались бы, дав егерю устройства собственного производства. Наверняка там тоже было что-то предельно массовое и серийное.

— Ладно, — проговорил я, сцепив руки на животе. — Получается, твои наниматели не знают, что мы поймали вепря? Ты ведь им не сказал?

— Нет, Ваша Светлость. Зачем? Деньги-то я уже получил. А остальное — их проблемы.

— Отлично, отлично… Здравая мысль. А ты сказал Юрию, когда получал деньги или до этого, что выкинул свой имплант и маячок?

Егерь отрицательно покачал головой.

— Только, что имплант вепря был, скорее всего, повреждён.

— То есть, даже это ты высказал в виде предположения?

— Ну, да. Я же сам не видел, как ваш отец ранил зверя. Меня тогда там не было. А когда мы пришли, кабана уже и след простыл.

— Угу… Знаешь, Макар, думаю, мы оставим деньги твоей семье. Возможно — я подчёркиваю: лишь возможно — ты тоже выживешь. Спокойно! — это было обращено к взвившемуся Николаю. — Твою судьбу в итоге решит мой брат. Не думаю, что он сильно сердобольный, но шанс у тебя будет.

— Крайне невеликий! — буркнул парень. — Поясни, что ты задумал, Макс! С какой стати нам оставлять семье предателя деньги, полученные за убийство отца?! Да я лучше сожгу их!

— Он их заработает, — отозвался я, глядя на егеря. — Он же хочет, чтобы семья была обеспечена. Если он умрёт — а скорее всего, так и будет — кто позаботится о них?

— Никто! — сказал Николай, вертя между пальцами иголку. — По крайней мере, точно не на подконтрольных нам… тебе, Макс, территориях. Уж это я гарантирую!

— Так и думал. Что скажешь, Макар? Хочешь заработать своей семье на жизнь кругленькую сумму? Оставить тебе то, что ты получил, минус бабки, вычтенные за то, что я не умер вместе с отцом?

У егеря хватило ума не спрашивать о гарантиях. Он просто кивнул.

— Отлично. План таков: ты вернёшься домой с семьёй и свяжешься с Юрием. Он ведь оставил тебе такую возможность? На экстренный случай.

— Да, Ваша Светлость. У меня есть номер, на который нужно отправить любое сообщение, и со мной свяжутся в течение часа. Что я должен ему сказать?

— Что связь с вепрем восстановилась, что ты его нашёл и теперь хочешь денег за то, чтобы уничтожить модификанта вместе со всеми уликами. Скажем, пятьдесят миллионов.

— Пятьдесят?! — задохнулся охотник. — Но… он же меня просто пошлёт куда подальше!

— Не думаю. Его хозяева сейчас хотят избавиться от вепря даже больше, чем чтоб я сдох. Улик в нём нет, но сам по себе зверь — доказательство, что маркграфа убили. И они знают, кого мы заподозрим. И что нам вовсе не нужны доказательства. Так что с тобой, конечно, станут торговаться, но в конце концов согласятся заплатить. Предложат встретиться, чтобы заплатить аванс.