Пока Еремей говорил про автомобили, я его внимательно слушал, но стоило зайти речи о делах известных, и я не выдержал. Терпеть не могу, когда люди всякую чепуху мелят, создавая видимость понимания. Если уж Всевышний не наградил великим умом – помалкивай в тряпочку, и не разглагольствуй о вещах, в которых ничего не смыслишь. Вона, лучше гайки крути.

Началось все со стригунов. Еремей пересказал последние слухи, что дескать расписные испарились с поселковых улиц. Заперлись у себя на хазе и теперь сидят, боясь казать нос наружу.

– То же мне, хозяева, - расхрабрился парень. Он разглагольствовал на манер рыночных горлодеров, собиравших толпы народу в воскресный день. Те тоже любили доносить правду с помощью луженой глотки, а для пущей убедительности рвали ворот рубахи и стучали кулаками в грудь. Еремею рубахи было жалко, чай не казенная – своя, поэтому всю имеющуюся ярость он спустил в слова.
– Псы они трусливые - вот кто! Спрятались, поджав хвосты, пока чужаки по их территории шастают… Ну ничего, не долго осталось. После сегодняшних событий погонят стригунов взашей, а Центровую малажские держать станут или местные сами порешат.

– И как же они порешат? – полюбопытствовал я.

– Слыхал про вече в древнем Новгороде? Вот и наши организуют сходку, выберут старшин от каждого района. Назначат ответственных за безопасность, а те в свою очередь создадут народные дружины - по человеку с каждого дома, а ежели дом многоквартирный, тогда с подъезда.

– Красиво придумано.

– А то, - Еремей расплылся в самодовольной улыбке. Он так и не сумел распознать иронии в моих словах, потому с жаром продолжил расписывать прелести придуманной им системы. Фантазировал на тему, как заживет Центровая, когда люди сами себя научатся защищать и сами себе станут хозяевами.

Первые минут десять было забавно, но Еремей все говорил и говорил, не останавливаясь. И тогда я не выдержал:

– Вот ты твердишь, что хватит стригунам налоги платить… Мол, Центровая организуются в единую общину и станет сама себя защищать, так?

– Так.

– А что же им раньше мешало?

Еремей хохотнул:

– Вот же ж ты дурень, малой… Стриги и мешали.

– Серьезно? Ты же говорил, что они псы трусливые. Говорил?

– Ну…, - замялся Еремей. Одно дело в запале хвастаться, и другое, когда тебя за твои же слова тянут, словно глупого евражку, угодившего в ловчую петлю.

– Если стригуны такие никчемные, тогда почему до сих пор район держат? – продолжил давить я. – Почему не пришли другие и не отбили?

– Просто повезло, - пробубнил парень.

– Сколько лет они хозяйничают в Центровой – двадцать, тридцать? Не слишком ли крутое везение для трусливых собак?

– Чё ты начинаешь? – насупился Еремей и даже в сторону отвернулся. Тоже мне, пацан… Не пацан, а девка красная. Думает, если обиду свою покажет, я его жалеть стану и добрые слова говорить? А вот и нет! Красильницкое – это тебе не институт благородных девиц, а выгребная яма, переполненная кусачими крысами. Таковой была, таковой и останется, пока не спалят дотла.

– Зря ты, Ерёма, разоткровенничался. Я бы на твоем месте поосторожней был.

– И чё ты сделаешь?

– Я-то ничего, а стриги в ближайшее время никуда не денутся, могут и за базар предъявить.

– А чего это? – продолжил храбриться парень, даже плечи расправил, вот только дрожащий голос испортил общее впечатление.
– Чего, а? Побежишь стучать на меня?

– Я-то нет, а вот на счет других не уверен. Ты же многим успел растрепать про трусливых собак?

Еремей аж с лица сбледнул: принялся суетиться, ходить туда-сюда. В конечном итоге не выдержал и сбежал с крыши. Сразу видать, что дурачок. Кому он сдался со своим гнилым базаром - стригунам? Так у тех своих забот навалом. Не зря всем кудлом на хазе спрятались… ох, не зря. Действуют согласно китайской пословице: пока в долине тигры дерутся, мудрая обезьяна на дереве сидит.

Ведь кто есть по сути малажские - отставные военные, не сумевшие найти себя в мирной жизни. Они и ватагу выстроили на армейский манер, привив порядки уральских казаков. И кулачному бою молодняк выучили, и драке на ножах, и ведению боевых действий в условиях городской застройки. Не удивлюсь, если сыщется в казацких схронах огнестрел, припрятанный до особых времен.

Уральскому тигру противостоял южноамериканский ягуар, не менее свирепый и опасный. Когда светлейший князь Даниил Романович, занялся переселением нуждающихся из Латинской Америки, то и представить не мог, чем обернется сия благородная инициатива. А ежели бы озаботился, проникся местными реалиями, то узнал, что в Паул-Бразил и в Гранадской Конфедерации на пару с официальными властями правили картели. И еще не известно у кого власти было больше, у президента или наркобаронов, опирающихся на своих lugartenientes. Это здесь их переиначили на местный манер, повысив аж до генералов, а промеж себя они звались лейтенантами. Каждый из них отвечал за конкретную территорию, за отдельную цепочку бизнеса. Управлял отрядом боевиков – sicarios и следил за ситуацией с помощью соколов – halcones. В роли последних обычно выступали уличные мальчишки. Они были глазами и ушами картеля, докладывающими обо всем, что творится на улицах. Были кем-то вроде меня…

Отработанный столетиями механизм прижился и на русской земле. Чужеземцы легко вписались в местную структуру наркоторговли, переключившись с перемолотых листьев коки на героин. Ходили слухи, что под их зону ответственности выделили целый участок «Шелкового пути» (примечание автора: маршрут наркотрафика, пролегающий через Среднюю Азию и Поволжье вплоть до северных портов, следующий морским путем до Европы). Когда требовалось решить вопрос силой, обученные боевики картеля зачастую привлекались в качестве наемников. За полвека сикарио много где успели побывать: в Центральной Азии, в горах Афганистана, и даже в Иране о них было известно.