Хороший вопрос. А, собственно, и правда зачем?

— А у меня, Елизавета Алексеевна, шестое чувство хорошо развито. Так и знал, что тебе потребуется моя помощь. Пойдём, провожу тебя до квартиры. Мало ли какие тут гопники в вашем подъезде водятся.

Подталкиваю девчонку вперёд и, на удивление, она даже не сопротивляется. Видимо одной в тёмной парадной и вправду стрёмно. Хотя ей-то чего бояться. У неё же в сумочке оружие массового уничтожения лежит.

Блин, глаза до сих пор жжёт от этого сраного перцового баллончика…

Вместе с Лизой на ощупь добираюсь до лифта и захожу в обшарпанную кабину.

Вид, конечно, жесть. Чего и следовало ожидать. Хорошо хоть ссаньём тут не воняет. Микроскопическое зеркало с правой стороны разбито, а с левой во всю стену красуется жирная надпись «Ленка Васнецова шлюха».

Краем глаза ловлю смущённое лицо Лизы, которая явно чувствует себя не в своей тарелке.

— Ты одна живёшь? — спрашиваю разглядывая остальные, не менее позновательные надписи.

— Одна, а что?

— Да просто, интересуюсь. А родственники есть?

— Нет.

— Что, вообще никого? — выгибаю бровь. — Мама, папа, дедушка, бабушка, тётя, дядя?

— Никого нет, — отвечает с напряжением в голосе.

Мелькает мысль поинтересоваться, что с родителями, но, учитывая, что тема разговора явно ей не нравится, я этого не делаю.

Выхожу вслед за Лизой из лифта. Девчонка тут же хватается за подготовленные заранее ключи и впопыхах начинает ковыряться в замке.

— Всё, Кирилл Сергеевич, спасибо, что проводили. Вам уже пора.

Усмехаюсь, следя за тем, как она приоткрывает дверь буквально на несколько сантиметров. Ровно, чтобы хватило протиснуться внутрь. Что собственно она сейчас и делает, видимо не желая показывать мне внутреннее убранство своей съёмной квартиры.

Ловлю створку двери в последний момент, пока Лиза ещё не успела её захлопнуть.

— Может на чай пригласишь? — спрашиваю, прекрасно понимая, что внутрь она меня не пустит.

— А у вас что, чай дома закончился? — хмурит брови, явно недовольная моей настырностью.

— Ну, предположим да. Чай кончился, кофе весь выпил, а воду в кране отключили. Пить хочу, умираю. Так что, впустишь водички попить?

— «Тётенька, дайте водички попить. А то так кушать хочется, что аж переночевать негде».

— Ну… скажем, до тётеньки тебе ещё далеко, но можно и переночевать, — ухмыляюсь, откровенно забавляясь её недовольным выражением лица. — Я только за.

— А я против! — выпаливает, уже откровенно краснея от злости. В этот же момент у неё в руке начинает трезвонить телефон. Но я не успеваю посмотреть, чьё имя высвечивается на дисплее, потому что она переворачивает его экраном вниз.

— И вообще, Кирилл Сергеевич, — прижимает мобильный к груди. — Мне очень стыдно, но я вам наврала насчёт своей личной жизни.

— Да неужто? — наигранно удивляюсь. — Только не говори, что ты прячешь в квартире мужа и троих детей.

— Нет, мужа у меня нет. Но молодой человек есть. Он боксёр и очень ревнивый. Так что лучше вам ему на глаза не попадаться. Кстати, это как раз он и звонит. Привет, любимый, — отвечает на вызов приторно сладким голосом. — Я уже иду. Меня тут бабушка из соседней квартиры задержала. У неё снова недержание. Просила купить ей подгузники для взрослых. До свидания Алевтина Петровна, — косится в мою стороную — Обязательно сходите к урологу. Не затягивайте.

А в следующую секунду эта мелкая коза захлопывает дверь прямо у меня перед носом.

Проворачиваю замок на все обороты и, прижавшись к двери, смотрю в глазок. Горский ещё какое-то время топчится возле моей двери, после чего чертыхается и явно злой спускается вниз по лестнице, игнорируя лифт.

Наверняка психанул из-за подгузников от недержания. Козёл. Так ему и надо. Кобель похотливый. Ну кобель же! Чаю он попить захотел. Знаю я какой это чай.

В голове дёргается мысль, что не нужно было этого делать — провоцировать его. Мало ли как он на это отреагирует. Ведь спокойно может и работы лишить. Тем более, что я ещё на испытательном сроке.

Но я не сдержалась. Хотя, казалось, работа в баре уже должна была меня закалить от реакций на приставания мужиков, но рядом с этим гадом почему-то очень трудно себя контролировать.

— Стрельникова, это что было? — разворачиваюсь и смотрю на стоящую за моей спиной Еву, сжимающую в руке мобильный телефон. — Какой я тебе «любимый»? Ты вообще трезвая?