Сам Мавританский решил мужественно встать за штурвал катера рядом с рулевым, а ещё два привезённых им с собой из России актёра – флегматичный мордастый бугай Сергей Бескрылов и жилистый худыш с бегающими глазками Альберт Грубанько – в костюмах дельфинов должны были торжественно вынести Афродиту из раковины на берег. А там уж Руслана знала, как увлечь публику!

Так как пляж Петра-ту-Ромиу усеян крупной галькой, местами переходящей в камни, то для танцев прямо у берега сколотили деревянный помост, весь украшенный вазонами с кустами цветов и увитый яркими радужными лентами и флажками.

Сам балет, в принципе, был нехитрым: под фонограмму известной песни «Дельфин и русалка» в исполнении Наташи Королёвой и Игоря Николаева танцоры должны были выдать некий феерический коктейль, ядрёно замешанный на сюжетах древнегреческого мифа и шлягера российской попсы.

Помните:

«Дельфин русалку полюбил глубокой трепетной любовью.

Он чуткий сон её хранил, нёс жемчуга ей к изголовью.

Он позабыл, что он дельфин, забыл семью свою родную,

Летел он из морских глубин в надежде робкой поцелуя», – ну и так далее.

Дельфина, как уже говорилось, должны были изображать, попеременно сменяя друг друга, привезённые из России балеруны Бескрылов и Грубанько, а для нехитрой подтанцовки встречающих на берегу Афродиту юных Ор наняли стриптизёрш из местных ночных клубов.

На этом фоне, затмевая всех и вся, абсолютной звездой мистерии выступала сама богиня любви (она же по сценарию по совместительству и русалка) – несравненная Руслана Лемурова, безупречно владевшая своим красивым телом и выписывавшая настолько замысловатые па, что на кордебалет никто и никогда не обратил бы никакого внимания.

Спросите – откуда я обо всём этом знаю?

Так они мне сами всё и рассказали.

Я познакомился с Мавританским и с его артистами на своих экскурсиях. Как только в своё время я осел на Кипре и выправил с помощью друзей, занимавшихся здесь офшорами, местный паспорт на новое для меня имя Лукаса Макриса, то, недолго помыкавшись в поисках работы, в итоге решил остановиться на туриндустрии.

В монастырь с моим бэкграундом идти было не с руки, в вопросах финансов и торговли недвижимостью, чем предлагали мне заняться друзья, я всегда ощущал себя полным профаном, а вот туризм с моим-то знанием языков – самое то! Заделаться здесь гидом было проще простого: пригодился опыт переводческой работы с европейских и восточных языков в России, а выучить несколько топовых экскурсий и маршрутов на сравнительно небольшом острове мне не составило никакого труда. Всё-таки – гуманитарий, не хухры-мухры!

Через туризм я и стал невольным участником всей этой истории с Афродитой. Приезжавшие на фестиваль театральные коллективы все как один заказывали на Кипре обширные экскурсионные программы, и для нас, местных гидов, наступило горячее время – безостановочный чёс.

Я водил и возил экскурсии с японцами, англичанами, итальянцами, словенцами, ну и, конечно, с русскими актёрами – куда же без них! И, видимо, делал это так хорошо, что после наших поездок почти все они приглашали меня на свои репетиции и спектакли. Кто-то даже предлагал на время фестиваля поработать у них переводчиком.

Так вот однажды в моей русскоязычной туристической группе и оказался Мавританский со своей «бандой».

Надо сказать, что одним из моих фирменных маршрутов была морская прогулка вдоль южного побережья Кипра на стилизованной под пиратский корабль яхте. Но главной изюминкой тура была не эта парусная красавица. И даже не умопомрачительные морские пейзажи со словно выраставшими из волн живописными берегами острова. Настоящей фишкой, «визитной карточкой» моих экскурсий было то, что в рассказ о достопримечательностях Кипра я непременно вставлял стихотворные истории от известных поэтов.

А то, что читать стихи я и сам умею не хуже любого артиста – это уж поверьте! Джон Гилгуд и Иннокентий Смоктуновский отдыхают.

Это я, конечно, немного загнул, но, ей-богу, совсем немного: любой на Кипре вам скажет, что туристы на моих экскурсиях приходили в неописуемый восторг, когда я вплетал в свои рассказы стихи знаменитых поэтов.

Для этой морской прогулки я выбрал греческого нобелиата Йоргоса Сефериса, а именно – его стихотворение «Кошки святого Николая». Разучив его в переводах чуть ли не на все языки мира, я срывал неизменные аплодисменты, когда декламировал поэтические строки, театрально указывая перстом на проплывавший мимо нас мыс Гата на полуострове Акротири.