Дей кивнул.

— Госпожа… прописала ему лечебное голодание и посадила на диету, сочла, что слишком толстый…

— Толстый? В каком месте он толстый?!

— Не-изящный, — поморщившись отозвался Дэй. — Госпожа выразилась как «недостаточно изящный» для того, чтобы быть членом рода Фу, поэтому ему следует похудеть, но на самом деле… — менталист сделал паузу.

Ней поощрительно пошевелил пальцами.

— Устанавливает власть, очерчивает границы, учит подчинению, — процедил Дэй. — Проверяет границы терпимости.

— И как мальчик?

— Терпит, — уважительно отозвался Дэй. — Так же за время вашего отсутствия у Госпожи и… ребенка, произошел конфликт — леди лишила его еды и воды на день. Как я понял по воспоминаниям — у них произошло столкновение с госпожой Эло, и та запретила ему пить и есть со стола, пока он не выполнит её требования… После этого конфликт был исчерпан, но мальчик перестал разговаривать и есть. Демонстративно.

— И… что он ест.

— Сухари. Наладил отношения с кухней — просит то, что выкидывают, и… сушит сухари в саду.

— Он ест… сухари? — удивленно отозвался Нейер.

Дэй кивнул.

— Госпожа Эло запретила слугам выдавать еду сверх утвержденного рациона… мальчик нашел выход — то, что попадает в корзину на выброс больше едой не является… Он берет лепешки оттуда — кормить птиц.

— Причина конфликта?

— Недопонимание, — после длинной паузы пояснил Дей. — Госпожа установила следящий артефакт — серьгу, и дала полную свободу действий, так что можно отследить запись всех перемещений и интересов мальчика за эти дни. Данные диаграмм в пяти свитках на вашем столе.

Ней кивнул, наблюдая за ребенком.

— Также он пьет воду из заводи для полива растений и орошения сада. Ест вяленые персики — он нашел деревья, и — сухари.

Нейер молча приподнял бровь.

— Госпожа очень активно занималась ребенком в последние дни. Очень. Иногда слишком. Задержись мы у Сей ещё на декаду, она заморила бы его…Но… последние зимы госпожа вообще ни к чему не проявляла такого интереса. Ваше решение — оставить мальчика на попечение — оправдалось.

— Скажи лучше, что это первый раз за последние зимы, когда она проявляет интерес к чему-то ещё, кроме своих эликсиров и Сина.

— И вас, сир. Но я согласен, госпожа Эло, наконец — ожила.

— Надолго ли.

Нейер смотрел, как ребенок устроился на каменной скамье сада в тени, и развернул принесенный с собой свиток.

— Что говорят целители?

— Идет на поправку, но… питаться следует лучше. Я выборочно снял самые яркие воспоминания слуг за эти дни — готов предоставить отчет.

Нейер отмахнулся — позже.

— Отдай приказ, пусть ему хотя бы выдадут… молока. Немедленно. И вечером я жду его за общим столом.

Дэй поклонился.

Через десять мгновений

Нейер смотрел в окно, как служанка принесла ребенку пиалу. Мальчик что-то спросил, и, удовлетворившись ответом, понюхал и жадно сделал один глоток, облизнув губы.

Из кустов тут же вылетела Сира с требовательным мявком. И на траву высыпали три котенка, смешно переваливаясь на толстых коротких лапах.

— Их что, тоже не кормили?

— Кормили, конечно, — сварливо отозвался Дэй. — Все, как приказывали. Вы же лично согласовывали график питания этой… кошки.

Сира надрывалась. Вилась вокруг, то и дело, задевая хвостом колени мальчика. Котята требовательно пищали.

Мальчик встал на колени, поднял каждого, и потом отпихнув всех и загородив локтем, ткнул носом в миску самую маленькую кошечку.

Когда та наелась, взял следующего котенка, и потом третьего. Оставив Сире на донышке. Вытряс пустую миску, перевернул, и снова уселся на скамье, развернув свиток.

Котята развалились на траве рядом.

Дэй молчал. А потом выругался почти восхищенно.

Кошка не всегда брала даже у него…Полосатая тварь признавала только господина позволяя остальным — снисходительно — оказывать знаки внимания и так и быть — давать еду… но ребенок…

— Он кормит ее не в первый раз, — прищурившись постановил Нейер. — Узнай, пропадало ли что-то на кухне… если он воровал, даже чтобы накормить их… воры нам не нужны. И лучше, чтобы он это понял раньше, чем позже. И… пусть ему принесут ещё молока.

Двадцать мгновений спустя они молча наблюдали, как мальчик скормил половину — уже третьей пиалы — кошке, и только тогда, убедившись, что все сыты — в два глотка допил остатки и облизал губы.