В кабинете УЗИ было тепло и прохладно, и мне так не хотелось отпускать Вадима, но я все же легла на кушетку, молясь о том, чтобы малыш был в порядке.

Долго и напряженно Вадим всматривался в экран и катал головку аппарата по моему животу. Шумы и поскрипывания сводили меня с ума. Пара врачей, стоящие за спиной Вадима, хмурились и перешептывались, словно не понимая, почему этот русский возомнил себя лучшим врачом, чем они.

— Давай, доченька, ты же здесь, я знаю, — шепнул Вадим, и в этот момент, словно отвечая на зов отца, в комнате раздалось хрипловатое сердцебиение.

Все замерли, не смея поверить в свершившееся чудо. Сердечко малыша стучало. Ребенок был жив! Вадим победно улыбнулся и склонился, чтобы поцеловать меня.

Турки выглядели озадаченными, им не терпелось оправдаться перед Вадимом, но тот не обращал на них никакого внимания.

— Волшебный доктор, — шепнула я, отирая слезы счастья с лица.

— Наша дочь в полном порядке, — заверил он, нежно целуя мои губы.

— Но почему ты решил, что это девочка?

— Я чувствую. Она мне снится. Вы обе снитесь мне, — Вадим потерся носом о мой нос, и сердце — мое собственное — запорхало птицей в грудной клетке. Тяжелые каменные оковы, которыми я его сдерживала, рухнули под натиском настоящей любви.

— Я проведу осмотр на зеркалах, сейчас будет немного некомфортно, — предупреждаю пациентку, сидящую в кресле. Та кивает, и я выполняю обещанное. — Шейка выглядит чистой. Стенки тоже. Возьмем мазок на степень чистоты и на онкоцитологию.

Берусь за щеточку, как дверь моего кабинета с шумом распахивается, и прямо за ширму залезает Лиля — сестра моей жены.

— Я работаю! — шикнул я, грозя ей щеткой для сбора анализа.

— Ты не отвечаешь на звонки! — возмущается девушка.

Я смотрю на нее строго и понимаю, что не могу злиться. После того, сколько мы вместе прошли по реабилитации ее третьего ребенка, который уже вот-вот пойдет в школу, я чувствую в этой девушке свою семью.

— Лиля, это не повод врываться в мой кабинет, — аккуратно поясняю я, а пациентка, приподнявшись на локтях, добавляет:

— И в мою вагину!

В этот момент за спиной Лили раздается лепет моей маленькой крошки.

— Папочка, мама поехала за братиком, — малышка стоит за ширмой, потому что Лиля покачала головой, запрещая пройти к папе.

Я вскидываю удивленный взгляд на девушку.

— Яна рожает?

До предполагаемой даты родов было еще две недели, и я никак не ожидал, что сын решит появиться на свет раньше сентября.

— Да, в роддоме со схватками. Велела привезти тебя любой ценой.

— Но как же… — смотрю растерянно на пациентку, а та смеется в ответ.

— Бегите, доктор. Я только благодаря вам двух детей родила, так что не могу не отпустить, — она слезла с кресла, а я уже вылетал из кабинета, нежно обнимая дочь.

Роддом был совсем недалеко, так что уже через двадцать минут я крепко держал за руку свою любимую женщину.

Моя Яночка. Ты вернула меня к жизни и подарила невероятную смышленую дочурку. И вот через какие-то минуты мы станем родителями пухлого мальчугана.

— Я так люблю тебя, — шепчу, целуя ладонь Яны.

Она выдыхает, пропуская через себя схватку и смотрит на меня счастливым взглядом.

— Люблю, — коротко отвечает она и снова хмурится от накатывающей боли.

И кто бы мог подумать, что мы придем к этому после одной невинной фразы:

«Кофе — и никакого интима»?