— И такой блок совсем никак не убрать?

— Только вместе с руками. Но, знаешь, я ещё не настолько отчаялся, чтобы их отрубить. Всё равно без рук колдовать затруднительно.

— А как же ты тогда попадаешь в Дом?

— А как ты домой попадаешь? — спросил Людвиг. И сам же ответил: — С помощью ключа, как любой нормальный человек.

Ксюха попыталась представить себе этот ключ.

На её памяти Людвиг при перемещении совершенно ничего не делал. Просто брал её за руку — и мир вокруг изменялся: набережная превращалась в Дом, а Дом — в набережную. Иногда он при этом щёлкал пальцами (один раз из трёх). Иногда не щёлкал (остальные два раза).

То есть руки у него совершенно точно оставались свободными.

И как это понимать?

Ключ не в руке? А где? Материален ли он? И может ли им воспользоваться кто-то ещё? Например, одна девочка, начисто лишённая магических способностей.

— Покажи! — потребовала Ксюха.

— Перебьёшься. И вообще, хватит на меня глазеть, ешь давай. — Людвиг подвинул в сторону Ксюхи последнюю котлету и четыре макаронины. Он не злился, и даже не похоже было, что пытался скрыть информацию. Просто не хотел объяснять.

Вместо этого он повернулся к коробке со сбережениями и откинул крышку.

Разглядывать содержимое Ксюха не стала, успела уже изучить. Да и не было там ничего эдакого. То есть было, конечно, но недостаточно для вау-эффекта: несколько пачек с деньгами (всё вперемешку: и рубли, и доллары, и евро), какие-то бусы, серьги и кольца, несколько драгоценных камней в маленьком мешочке, чья-то вставная челюсть, бережно завёрнутая в тряпочку.

Отдельно лежала старенькая записная книжка с телефонами и подписями на немецком. Ксюха её пролистала, конечно, но ничего толком не поняла. Ну книжка и книжка, телефоны и телефоны, чего их изучать-то?

Несколько писем на пожелтевшей бумаге, тоже на немецком.

Вроде бы.

Ксюха, честно говоря, не была уверена. Немецкого она не знала, а почерк в письмах был такой, что даже русские буквы разбирались с огромным трудом.

Да, русские буквы там тоже были, на обратном адресе. Откуда — СССР, куда — DDR. ГДР, то есть. Поэтому Ксюха и сделала вывод про немецкий язык. И ещё про то, что письмам никак не меньше тридцати лет. Точнее было не разобрать, штамп на конверте совсем расплылся от времени.

В общем, содержимое коробки Ксюха уже успела изучить, а местами даже переписать и сфотографировать (вдруг пригодится), поэтому сейчас изучала самого Людвига и то, как он перебирает вещи. Письма — аккуратно, но будто бы брезгливо, деньги — небрежно, как что-то второстепенное, драгоценности — с нежностью, челюсть… Ну, как любой другой человек, нашедший чью-то вставную челюсть, — хмыкнул и отложил в сторону.

— Держи! — Людвиг вытащил из коробки стопку тысячных купюр и, не пересчитывая, протянул Ксюхе. — Хватит тебе?

— Должно хватить. Спасибо!

— Тебе спасибо за помощь. Расскажи хоть, как всё прошло? Проблем не было?

— Была одна, совсем маленькая. Тот дом с сараем уже несколько лет как снесли.

Ксюха всё ещё следила за Людвигом. Интересно было, как он отреагирует на эту новость.

Людвиг не отреагировал почти никак.

То есть он помолчал немного, потом сказал «Ясно» и снова замолчал.

И ему-то совершенно точно всё было ясно. А Ксюхе — не всё. Так, кое-что, сущие мелочи.

Например, дом расселили года три назад, но Людвиг об этом понятия не имел, хотя по рассказам выходило, что он до тюрьмы в нём жил.

Самыми крупными российскими купюрами в коробке оказались тысячи, причём довольно старого выпуска. А ведь первые пятитысячные начали выпускать больше пятнадцати лет назад (Ксюха погуглила).

Людвиг не знал, где ближайший торговый центр, который уже десять лет как открылся (Ксюха погуглила).

Людвиг не читал Поттера. И даже не смотрел.

Ладно, это как раз можно было объяснить…

Но остальное-то?!

Сколько же ему лет? И сколько было, когда он попал в этот свой Азкабан?

По словам Людвига, он пробыл там всего несколько недель, а потом сбежал. Но если бы он сбежал совсем недавно, его бы искали по свежим следам. А он сказал, что уже не ищут и, похоже, не врал.

Что-то не складывалось.

Ничего не складывалось!

Ксюха полезла в сумку за телефоном. Мобильники в России начали массово появляться где-то в начале двухтысячных, смартфоны — спустя ещё несколько лет. Успел ли этот бедолага застать хоть что-то из них?