За окнами стемнело, и когда раздался стук в дверь, я в первую минуту не поверила, что действительно его слышу. Показалось, что сердце замерло, а затем пустилось вскачь. Я поднялась, медленно прошла в прихожую и открыла дверь, зная, кого увижу перед собой. Люциан прикрывал лицо полой плаща – видимо, чтобы меньше судачили соседи, но я бы определила, что это он, по одному голосу, жесту, взгляду.

– Вы готовы меня выслушать, госпожа Делкотт? – спросил гость спокойно, входя в наш дом.

– Готова, – ответила я тихо. – Присаживайтесь, господин Люциан.

Он выбрал стул, который находился в максимальной тени – свет зажженной лампы в тот угол просто не долетал. Я же замерла напротив, и ему хорошо было видно мое лицо.

– Ваш брат отправился в Атеррас этим утром, – холодно, бесчувственно произнес Люциан.

Я не пошевелилась – уже была готова ко всему, даже к этой ужасной новости. Тем более, Люциан не скрывал, что в итоге решение окажется именно таким.

– Что я могу сделать, чтобы его спасти? – вместо слез и паники спросила тихо.

– Если кто-то и может, то как раз вы, госпожа Делкотт, – улыбнулся первый министр, и мне стало не по себе. – Что вам известно об Атеррасе?

– Это самая жуткая тюрьма наших дней, – ответила я.

– Вот именно, самая жуткая. А еще Атеррас – государство в государстве. Тюрьма воистину огромна, и у нее есть свой повелитель. Его имя – Арман Ферри. Мы же его чаще называем просто – тюремщик. Господин Ферри – один из самых своенравных людей, которых я знаю. На территорию его тюрьмы не может попасть ни один шпион, а мне нужны свои глаза и уши в Атеррасе. После недавней эпидемии служащих в Атеррасе не хватает, и лишь немногие рискуют перешагнуть его порог. Я хочу, чтобы вы стали прислугой в тюрьме. Так вы сможете видеться с братом и поддержать его в трудную минуту, а еще будете докладывать мне обо всем, что связано с господином Ферри. О каждом его шаге, каждом вздохе. Что он ест, что пьет, чем дышит, о чем говорит. Но есть одно «но». Слуги в Атеррасе – исключительно мужчины. Так что вам придется очень хорошо спрятать свою суть, госпожа Делкотт. Конечно, если вы рискнете и согласитесь.

– Чем это поможет моему брату? – глухо спросила я. – Кроме того, что даст нам возможность изредка видеться.

– Помилование, – ответил Люциан. – Проведите в тюрьме год, будьте мне полезны, и я подпишу помилование для вашего братишки. Так как, госпожа Делкотт? Насколько велика ваша сестринская любовь?

– Она велика, – ответила я. – У меня есть время на размышления?

– Пять минут.

Целая вечность! Я бы рассмеялась, если бы ситуация хоть немного располагала к смеху. Но, увы, это было не так. Пять минут, чтобы отказаться от прошлой жизни, поставить на кон все и рискнуть. Я не выгляжу, как парень. Не говорю, как парень. Тюремщик раскусит меня в два счета. Но если не попытаюсь, возненавижу себя. Буду знать, что могла помочь брату, и ничего для этого не сделала.

– Я согласна, – произнесла тихо.

– Поздравляю с правильным решением, – усмехнулся Люциан. – Тогда мы продолжим наш разговор в дорожном экипаже. Берите свои вещи, сюда вы вернетесь нескоро.

Я действовала, будто во сне: накинула тонкую шаль, обулась, подхватила объемную сумку и прошла на улицу. Заперла дверь, проверила ставни на окнах, села в ожидавший за углом экипаж, и первый министр разместился напротив. Вот и все. Моей прошлой жизни больше нет. И почему-то мне казалось, что затея Люциана куда опаснее, чем сам он об этом говорит. Что со мной будет, если неведомый Арман Ферри раскроет мой обман? И каковы обязанности прислуги в самой ужасной тюрьме страны? Столько вопросов, ответы на которые я не получу.

Экипаж тронулся с места, подпрыгнул на попавшем под колесо камешке, и я вздрогнула.

– Вы храбрая девушка, госпожа Делкотт, – заметил Люциан. – Очень храбрая! Я знавал девушек, которые отказывались от женихов и мужей, чтобы обелить свое имя. И мужчин, которые вытряхивали грязное белье своих возлюбленных, лишь бы сохранить жалкое подобие жизни. Рад, что не ошибся в вас, и вы не из их числа. Впрочем, от этого вам вряд ли станет легче.

– Что именно я должна выведать? Сомневаюсь, что вас так уж интересует распорядок дня тюремщика, – ответила я.

– Вы правы, но пока что это останется моей тайной. Мы будем держать магическую связь.

И Люциан протянул мне маленькую колбу, в которой находился крохотный свиток.

– Напишите на нем что угодно, спрячьте в колбу, и текст перенесется ко мне, а ваш свиток станет чистым, – сообщил маг.

– И что я смогу написать? Здесь слишком мало места.

– Не все является таким, как кажется. Так что не сомневайтесь в моем маленьком изобретении. Пока что ваша задача – проникнуть в Атеррас и закрепиться там, узнать как можно больше о тюремщике и передать мне. Другие указания вы получите, как только я сочту необходимым.

– А если он раскроет меня?

– То вы не выйдете из тюрьмы. – Люциан пожал плечами. – У Армана разговор короткий. Мы встречаемся крайне редко, но могу вас уверить, эти встречи не приносят мне радости. Он надменен, упрям, не признает авторитетов. А еще он чудовище.

– Что?

– Чудовище, – повторил Люциан. – Но в чем именно его сила, знает ограниченный круг людей. Не беспокойтесь, он не ест невинных девушек на завтрак. Хотя, вы сами убедитесь, так это или нет.

Стало страшно. Пальцы побелели, меня трясло. А Люциан смотрел на меня пронзительно, внимательно.