— Нет, это всё, — Рина ощутила огромное облегчение. Фёдор, конечно, своеобразный парень, но не извращенец и не людоед. В конце концов у всех есть недостатки и дурные привычки. Так куда лучше, нежели отозвался бы зануда навроде отца Викентия.

Федор уплёл остатки курицы, вскрыл чипсы и хрустел ими с удовольствием.

— И ещё, — проговорил он, прожевав очередную горсточку, — ты должна перейти со мной на «ты». Будет странно, если посторонние услышат, как ты выкаешь двоюродному брату. Даже в моё время такого не бывало. Забудешься, занервничаешь и перейдёшь на Фёдора Ивановича. Идёт?

— Хорошо, только как к вам обращаться? Федя? Федюша?

— Только попробуй! Никаких Федюш, Феденек! Можешь на французский манер – Тео. Значит, Теодоро.

Рина засмеялась:

— Уж двадцать лет минует скоро, как я не вижу Теодоро, — процитировала она испанского классика, — боюсь, Теодоро я не смогу произносить без смеха.

— Тогда либо Фёдор, либо – Алеут, если нравится – Американец.

Рина согласилась и протянула руку в знак полного примирения.

Ноутбук бабы Паши они нашли в её комоде под ночными рубашками. Компактный и тонкий, он лежал в чехле из плотного серебристо-серого материала с расходящейся в разные стороны застёжкой-молнией и широким удобным ремнём для переноса на плече.

Ни зарядного устройства, ни проводов рядом не было.

Арина поставила ноут на стол и включила. Вместо пароля закружились какие-то значки, подозрительно похожие не японскую кану. Девушка зацепилась взглядом за какую-то загогулину, и, когда та встала на первое место, нажала на тачпад. Значки выстроились в последовательность, и на экране загорелась надпись «Добро пожаловать!».

Система была совсем неизвестная, даже магонет имелся. Они с Фёдором первым делом открыли страницу с законами, которые так настоятельно рекомендовал изучить Викентий Константинович.

Алеут почитал немного, потом заявил, что подобной мути не встречал ни в той, ни в этой жизни и отсеялся, а Рина продолжала пробираться через юридическую абракадабру, регламентирующую жизнь и работу чародея региона.

Дочитать до конца пункт о применении силы в расследовании вмешательства существ и сущностей духовного плана в бытовую жизнь людей ей не позволил настойчивый звонок в дверь.

Девушка закрыла страницу и встала.

— Я сам открывать буду, — вскочил Алеут, — мало ли какая сволочь пожалует.

Но на этот раз никаких бесов за дверью не обнаружилось. Фёдор убрал подальше пистолеты, готовые прыгнуть в руки. На пороге топтались двое затрапезных мужичков неопределённого возраста. Они вытаращились на Алеута и забормотали:

— Извините, барин, нам бы Прасковьюшку Григорьевну повидать, — это говорил невысокий рыжеватый, заросший до середины щёк щетиной почему-то чёрного цвета.

— Да, да, — вторил ему второй – дородный, толстоватый с брылами на покрасневшей роже и в невообразимо грязной летней шляпе на голове, — её, матушку, покличь, барин, мил человек!

— Прасковья Григорьевна скончалась, — ответила подошедшая Арина, — а вы чего хотели?

Девушка узнала посетителей. Это была парочка местных алкоголиков, тусовавшихся во дворе соседних пятиэтажек, по императорскому проекту «Комфорт и уют» превращённом в небольшой сквер с детской площадкой, беседками и клумбами роз. Патронировала проект сама императрица Мария Николаевна, и благодаря ему уездные города Российской империи стали напоминать красивые иллюстрации из книг. Пара пьянчуг облюбовала крайнюю беседку, обычно пустующую из-за близости мусорных баков.

— Жалость-то какая! — в один голос запричитали незваные гости, — померла. А мы и не знали. Пусть земля ей будет пухом. А кто же теперь… — маленький ткнул локтем в бок толстого.

— Всего доброго, — проговорил он, — мы таперича пошли.

— Столбик, — обратился к собрату толстяк, — я не понял, кто теперь чародейка…

— Сказал же, пошли, — Столбик попытался спихнуть товарища с крыльца.

— Чародейка Поволжья сейчас я, — остановила их Арина, не став уточнять про свой временный статус, — если есть какое дело, заходите.

Мужички переглянулись, Столбик недоверчиво поглядел на девицу в коротких шортах и розовых очках, потом махнул рукой и сделал шаг внутрь.

Алеут выглянул наружу и запер дверь.

Гости неловко скинули обувь, открыв взорам немытые неделями ноги, и чинно проследовали в гостиную, где с некоторой опаской уселись на кожаный диван. Диван был светло-серый, и Рина подумала, что после посетителей его придётся чистить.

Она вспомнила прозвище второго – Шляпочка. Он никогда не расставался с данным предметом гардероба, даже спал на скамейке, деликатно прикрыв храпящее лицо шляпой. Его любила детвора, он нередко играл с ними, хотя мамаши и прогоняли «несносного типа" прочь. И вот этим летним утром пара алкоголиков сидит у Рины в доме. Значит, им что-то нужно от Чародейки Поволжья и вряд ли это что-то – червонец на опохмел. Ох, вряд ли.