Знакомый тазик не понадобился, в турку для кофе налили молока, хорошо, что накануне вечером Рина купила коробку топлёного с симпатичной коровой в цветочном венке. Всё та же многострадальная мойва пошла на глаза, а появившийся, как по волшебству, кот с удовольствием утилизировал тушки рыбы. Ложка мёда, порошок из анютиных глазок (пришлось растереть цветы в ступке – свежий даже лучше, — уверенно заявил Алеут). Рина была не совсем уверена, но сушить любимые бабушкины цветы, что во множестве пестрели вдоль дорожек, времени просто не было.

— Картофельные глазки, шесть штук, — прочитал Алеут, и со смешком добавил, — по три на глаз, но не более четверти дюйма каждый. Проросшие не подходят.

Рина повертела картофелину и вырезала нужное количество глазков.

Варево закипело, коричнево-зелёная пена отвратного вида полезла из узкого горлышка турки. Девушка чуть приподняла турку и медленно досчитала до пятидесяти шести. После чего перелила содержимое в чашку.

— Интересно посмотреть, как ты станешь это пить, — Алеут морщил нос, — занятное, должно быть, зрелище. Предвкушаю!

— Я, возможно, разочарую вас, представитель малых народов крайнего севера, — чуть обиделась чародейка, — но эликсир Истинное зрение принимается не перорально, а наружно. Его всего лишь довольно подержать на глазах.

— Если что, не нуждаюсь — сразу отреагировал собеседник, — я и так много чего вижу, хотя, порой и не хочу.

Через двадцать долгих минут отчаянного щипания глаз – чуть остывшее зелье Рина наложила на глаза, щедро пропитав ватные диски, на первый взгляд ничего не изменилось, если не считать, конечно опухших век и покрасневших склер. Фёдор остался прежним – высоким, красивым, смуглым. Из зеркала на чародейку тоже смотрела она сама, полученная сила никак её не изменила. Но вдруг девушка увидела что-то в зеркале, это что-то сверкнуло на грани заметности над окном. Она перевела взгляд, ничего. Посмотрела на себя в зеркало – опять. Вроде как голубенькая блестящая паутинка.

— Видишь что-то необычное над окном? – спросила Рина.

— Если под необычным полагать засохшую муху на карнизе для штор, то да, — ответил Фёдор.

— Я о голубой почти невидимой паутинке.

— Так это – не паутина, а охранное заклятие на доме. Естественно, я его вижу, — кивнул Фёдор, — не постоянно, конечно, но, если сфокусируюсь, то вполне отчётливо различаю. Получается, — он широко улыбнулся, — зелье сработало! С первого раза получилось, молодец, Аришка!

— Вообще-то это второй мой опыт. Я ещё и ритуал вызова твоей персоны провела.

— Ага, никогда на прощу, как ты меня в кипяток засунула! – он сделал страшные глаза, но в них плескалось веселье, — хорошо в сапогах был, а если б босиком?

С заклятием Находка их постигло разочарование. Для успешных поисков обязательным условием было наличие вещи пропавшего, которая непременно соприкасалась с телом, а ещё лучше – волосы, ногти либо кровь.

— Пошли поищем наших клиентов, — предложил Алеут, — пускай потрудятся немного, принесут что-то из вещей пропавшего Лобзика.

Рина повела их в двор пятиэтажек, где по её представлению проводили свободное от пивнушек время их клиенты. И она не ошиблась: знакомая парочка обнаружилась в пустующей по случаю послеобеденной духоты беседке. Солнце щедро поливало её своими лучами, разогнав вездесущих бабок. Толстый Шляпочка вальяжно развалился на скамейке и меланхолично обмахивался помятой шляпой, Столбик курил сигарету и беседовал с невысоким подтянутым парнем в белой бейсболке, белой майке с японским иероглифом и белых же наглаженных брюках.

Настроение у Арины необратимо испортилось. Собеседником оборотней оказался её бывший – Женька, а точнее Никифоров Евгений из параллельного класса, по прозвищу Кефир. Любовь-морковь у них завертелась ещё в десятом. После выпуска Женёк остался работать на отцовских мельницах, учился заочно, а вскоре открыл сеть закусочных «Две катаны», где подавали суши, шаурму и шашлыки. Они продолжали встречаться, но два года назад Евгений официально прекратил их отношения. Он заявил, что не видит у них никакого совместного будущего, посетовав, что жизнь в центре губернии якобы изменила Арину, и той девушки, что вызывала у него сердечный трепет в старшей школе, больше нет.

Арина очень переживала, но полностью отношения не рвала, предпочитая пседоприятельство полному разрыву. И вот теперь Женёк стоял и о чём-то беседовал со странной парочкой. Поворачивать назад и делать вид, будто они просто шли проходным двором через арку было поздно. Парень повернулся в их сторону и замахал рукой. Чародейка напустила на себя безразличный вид, перекинула косу за спину и пошла к бывшему. Алеут искоса взглянул на неё, но ничего не сказал.

— Арина, — проговорил Женёк, — как хорошо, что я тебя увидел. Соболезную, от всего сердца соболезную твоей утрате. Хотел позвонить, да закрутился с делами. Вот, — он кивнул на два брендированных пакета со стилизованной сакурой и самурайскими мечами, — гуманитарную помощь доставил.