Арина осознала происходящее. В её доме обосновался парень из девятнадцатого века, но после Марфы Посадницы она ничему уже не удивлялась. Вместе с этим накатило чувство утраты. Хоть бабуля и наказала не горевать о ней, слёзы, не спрашивая ничьего разрешения навернулись на глаза.

— Ты колдовать-то умеешь? – в голосе Фёдора слышалось откровенное сомнение.

— Пока нет, — Арина вытерла слёзы, ей почему-то было неприятно признаваться в своей некомпетентности, — но я обязательно научусь. В моём распоряжении бабушкина Волшебная книга, то есть теперь это – моя Волшебная книга.

— Ага, ага, — скривился Фёдор, — научишься, и лет через сто я смогу гордиться своим мастером.

Это замечание было последней каплей.

— Если вы полагаете, будто я в восторге от своей героической души, то глубоко заблуждаетесь, — вспылила чародейка, — даже не знаю, какая от вас может быть польза: дуэли в наше время запрещены, в кругосветное путешествие я пока не собираюсь, в карты играть ни во что, кроме «Дурака» не умею. Вина почти не пью, а мне откликнулся:

Буян,

Картежной шайки атаман,

Глава повес, трибун трактирный…

— Трибун трактирный?! – изогнул смоляную бровь слуга, — это, возьму на себя смелость поинтересоваться, вы изволили процитировать известного поэта по случаю глубокого разочарования в моей персоне?

— Я все лишь, граф, апеллирую ко мнению ваших друзей, — в тон ему ответила немного успокоившаяся Арина, — эти слова вам посвятил Александр Сергеевич Пушкин.

— Сашка? – не поверил он своим ушам, — ну, брат, удружил! Да если б его не застрелили, своими руками бы придушил! Придумал же такое. При жизни никогда не говорил, что эти пасквильные строчки обо мне. Понимал стервец, что ничего хорошего не выйдет. Да, ладно, всё это – дела давно минувших дней. А мы-то с тобой что делать станем, мастер?

— Сотрудничать, — постаралась как можно более солиднее произнести Арина, — плодотворно сотрудничать и работать на благо России.

Американец снова скинул сюртук и завалился на диван, всем своим видом показывая, что ничего делать он не намерен.

— Сказано прекрасно, однако, колдовать ты не умеешь, — мужчина демонстративно загнул один палец, — в чём заключаются твои обязанности, как Чародейки Приволжья, ты представляешь себе весьма смутно. В лучшем случае – в общих чертах, — он загнул второй палец, — и жизненного опыта у тебя – кот наплакал-нарыдал.

Он многозначительно показал все загнутые пальцы.

— Только Поволжья, — по привычке филолога поправила девушка, — и с чего вы взяли, будто я вообще ничего не знаю?

— Легко, — усмехнулся Фёдор, — как правило в пространные и неопределённые рассуждения о сотрудничестве во благо кого-то, либо – чего-то склонны пускаться люди, имеющие недостаток компетентности. Я прав?

— В целом, да, — неохотно признала чародейка, — несколько дней назад я даже не предполагала, что на белом свете есть героические души, волшебство и всё такое прочее. Вы же для меня были исторической личностью, и всё. Теперь вы здесь, и тоже не рады, что вас призвала именно я.

— Не рад, совершенно не рад, — подтвердил Фёдор, мрачно поглядывая на девушку, — я считал, что заслуживаю большего. Хотя бы знающего чародея, на худой конец. С другой стороны, — он чуть наклонил голову набок, — у тебя хватило силы призвать именно меня, значит – потенциал есть, силы довольно. А угробишься по незнанию – освобожусь, пусть контракт и не закрою, получу второй шанс быть призванным приличным мастером.

— Решили от меня избавиться? – зло проговорила чародейка, — не помогать?

Фёдор Толстой задумался, потом его лицо исказила гримаса боли.

— Нет, не смогу я. Контракт не позволит, да и девицу в беде бросать не годится. Поживём – увидим, глядишь, сработаемся. А пока скажи-ка мне Воронцова Арина, на какие средства мы с тобой жить станем? У тебя капитал имеется?

Арина отрицательно покачала головой. Бабулины сбережения она могла получить только к зиме.

— Понятно.

Однако ж, что понятно было графу Фёдору Ивановичу Толстому по прозвищу Американец, услышать Арине в этот раз не удалось, его прервал звонок в дверь. Чародейка сразу поняла, что пришёл отец Викентий. Только он умел так слитно дважды жать не кнопку, отчего отдельные звуки звонка сливались практически в птичью трель.

— Это пришли ко мне, — сказала Арина, вставая. Пожалуйста, посидите тут, в спальне, пока я не провожу гостя. Мне будет непросто объяснить отцу Викентию, что делает в нашем доме человек в костюме позапрошлого века.

Фёдор кивнул, беря со стола томик Тургенева. Прасковья Григорьевна любила перечитывать «Дворянское гнездо».

— Как вы, Аринушка, — участливо поинтересовался пришедший, — справляетесь?

Девушка кивнула.

— Я, можно сказать, к вам с официальным визитом.

Из небольшой сумки, подозрительно напоминающий планшет военного, он вытащил туго свёрнутую бумагу, с которой свисала сургучная печать с позолоченным двуглавым орлом.