– Сынок мой, Добрынюшка свет… - Амелфа Тимофеевна запнулась и уже твердо закончила. – Свет Никитич! Але не наскучило тебе чисто поле, да зыбучая трясина напрокучила, не желаешь ли ты, свет мой… ожениться?

Тур яростно взревел и ринулся в сторону, но боярыня с неожиданным проворством цапнула его за рог:

– Ну-тко тихо, теля! Разозлил ты Маринку-еретницу, до самого сердца пробрал, а ведьма она сильная… - в голосе боярыни невольно прозвучало уважение.
– …хоть и молодая еще, ну так тебе ее молодость не в убыток. А со змеем… - боярыня хихикнула. – Змей девице не в укор!

Тур снова протестующе взревел…

– Слушай, что мать говорит! Думаешь, легко мне было Маринку умолвить? Бессоромная она, так ведь и бесстрашная, угрозами ее не возьмешь, вот и пришлось цену давать, чтоб согласилась она! Не глупа Маринка, понимает, что без толку за хвост улетевшего змея цепляться, и лучше новгородской посадницей, чем кинутой змеевой полюбовницей! Теперь ты решай: женатым человеком стать… али вольным туром на четырех ногах бегать?

Уже не пытаясь вырваться, тур склонил голову и низко жалобно замычал.

– Вот и я думаю, что женатым – оно лучше, чем взаправду рогатым! – повеселела Амелфа. – Гляди, какую ширинку мне Маринка дала. – она потянула из прорезного рукава широкий платок. – Ведовскими узорами шитую! Даже я так не сумею!

Вышитый платок взлетел в воздух, завис на миг… и легчайшим туманным облаком опустился на спину туру, окутывая его от золотых рогов до самых копыт. Вязь цветных узоров на миг вспыхнула зеленым огнем… и платок истаял, словно и впрямь был соткан из тумана, а на месте могучего тура стоял такой же могучий богатырь.

– Ну вот и славно… - отирая бегущие из глаз слезы, бормотала боярыня, обхватывая сына дрожащими руками. – Мальчик мой, кровиночка, ты вернулся… Я тебе твой меч да сапоги принесла.

– Ну и где моя… невестушка? – натягивая сапог, спросил Добрыня Никитич.

– На подворье своем! Что осталось от пожара разгребает! Хозяйственная… Сынок!

Богатырь оглянулся, его мать, устало опустив руки, стояла в высокой траве.

– Она ведь рискнула, Маринка-от, мне доверилась. Ты уж слова моего не ломай – клялась я ей, что ты на ней оженишься! – глядя на сына с неожиданной опаской, тихо попросила Амелфа Тимофеевна, боярыня киевская, бывшая Змеева жена. – Обойдись с девонькой… по-людски.

– Не волнуйся, матушка! – губы Добрыни искривились в улыбке. – С гадинами я обхожусь… по-человечески.

Взял-то Добрыня Маринку во замужество,

Да дал-то ей три поучения великия.

Он первое ученье - руку ей отсек:

«Эта мне рука не надобна, трепала она Змея поганого!»

А второе ученье - ноги ей отсек:

«А и эта нога мне не надобна, оплеталася со Змеем!»

А третье ученье - губы ей обрезал и с носом прочь:

«А эти-де мне губы не надобны, целовали они Змея-идолище!»

Вывел он жеребчика неезжанного и нелегченного,

Привязал он Маринку за хвост —

Жеребец убежал и Маринку унес.

Из былины«Добрыня Никитич и Маринка Кайдаловна»

История третья закончена

История четвертая То Фелико Терас

Глава1

– Тук-тук! Тук! – первый стук в монастырскую калитку был робким, словно бы принужденным, точно стучавший просил открыть, но на самом деле надеялся, что его не услышат, и объясняться не придется. Его и не услышали. Или во всяком случае, не открыли.

– Да что же вы! – раздался досадливый возглас и в створку грянул кулак. – Бух! Бух! Бух!

Теперь колотили громко и так яростно, что деревце у калитки, радующее глаз насыщенной, свежей зеленью январской листвы, содрогнулось и с него гулко шлепнулись переспевшие апельсины – хлоп-хлоп!

– Благослови вас Дева Мария, добрые люди! Надеюсь, нужда ваша неотложна, коль вы так стучитесь в двери монастыря прямо во время вечерни! – пропел девичий, да почти детский голос, и в воротное окошко высунулась голова. Темные глаза на смуглом лице глядели на пришельцев с упреком.

– Калимера, сестра Агнесс! Прощенья просим… – низко кланяясь, забормотали рыбаки, но привратница глядела не на них, а на возвышающегося за их спиной рыцаря в походном облачении.

– Благословите и простите, сестра! – рыцарь склонил голову – не слишком низко. – Нужда наша и впрямь велика. Позволите ли вы войти?

– Это женский монастырь, монсьер! – привратница потупилась. – Мужчины могут войти сюда, только если ищут исцеления.

– Я ищу исцеления.
– кивнул рыцарь. И уже когда лицо привратницы исчезло из окошка, а створка приоткрылась, закончил. – Но гораздо больше в нем нуждается дама.