– А она через окошко по всяким… нечистым местам швендяла, пока ось ця твоя подружка соби спала, як младенчик у люльке. Твоя работа? – Стелла вопросительно ткнула Оксану пальцем в бок. Рукава и грудь футболки, заменившей Мыши пижаму, покрывала изрядно полинявшая вышивка.

– Самая первая моя вышивка. – проворчала Оксана. Не рассказывать же, что вышивка получилась кривовата и футболка разонравилась Оксане настолько, что хоть выкидывай. А тут у Мыши как раз был день рожденья, и вообще, дорог не подарок, дорого внимание.

– А вышивать потянуло як раз колы навколо тэбэ вселякие странные дела твориться почалы, га? Замки там сами собою видчынялыся, ще щось… – Стелла вдруг мелко захохотала, тряся грудью и животом. – Ось твоя перша вышивка ей жизнь и спасла!

– Не спасла! Никого не спасла… Она придет, она возьмет! – раздался хриплый голос, и поднимающаяся с асфальта Оксана замерла, как бегун на старте, разглядывая еще одного человека в переулке. У дерева навытяжку торчал незнакомый пожилой дядька. Только через мгновение Оксана поняла, что руки у дядьки заведены назад, так что охватывают тонкий ствол, и скованы наручниками. – Я тоже думал, что от нее ушел. Я первый ее встретил! В пятьдесят восьмом! «Дело «пестрых»! Детектив, советский, самый первый! С девушкой был… она сзади села… - он задергался, словно хотел выдернуть дерево, к которому был прикован и удрать вместе с ним.

– Девушка? – переспросил майор.

– Нет! Она! Синяя дама! Девушка рядом сидела, а она… от нее могилой пахло! Я еще шутил тогда… шутил, что она как из того детектива выскочила. А она возьми, да и скажи, тихим таким шепотом, жутким: «Все так и будет. Смотрите внимательно, это ведь ваш последний фильм». А я девушке своей: «Слышь, это она тебе!» Там же, в детективе девушку убили, не парня! Я шутил, слышите! Я же не знал, что ее через день мертвой найдут! Девушки вообще стойкие – мужики после ее слов сразу же, а женщины еще держатся день… иногда два…

Стелла с Оксаной переглянулись и посмотрели на Остроумову.

– Ой, а к нам тоже такая тетенька подсаживалась! – вдруг вскинулась Мышь. – Только она сбоку села: в пальто синеньком, и шляпке старинной, с вуалькой, тоже синенькой. Как тех вешать повели, она и говорит: «Все так и будет. Смотрите внимательно, дети, это ваш последний фильм». Алик еще ее ненормальной обозвал! Ничего себе, шуточки!

– Она не шутила! – взвыл билетер. – Вот она – не шутила!

– Поэтому когда тебе понадобилось от кого-то избавиться, ты ее нашел. – задумчиво сказал майор.

– Я просто вспомнил! Меня с работы выгнали, в кинотеатр билетером только и взяли. Слухи ходили, что тут нечисто, вот никто и не хотел. А я как синий зал увидел… А она… почуяла. В первый же день она за спиной, за спиной! И запах! И шепот! Только я ее слушать не стал! Я сам, сам ей предложил, что приведу его! Он был плохой человек! Бандит! Он… он угрожал… не только мне! Он молодежь заманивал своими картами!

– Играл ты, значит, и проигрался. – подвел итог майор. – Зато сообразил, как от кредитора избавиться. Какой это год был? Семьдесят второй? Жертва убита из охотничьего ружья?

– «Пропавший свидетель». С Золотухиным.
– мужик отвернулся.
– Я ничего не делал! Только пленки менял. В синем зале только комедии… или детские фильмы… словно чуяли, что нельзя… Я менял… Я не мог ей отказать! Она бы меня достала! Она всех, кого пометила, достает! – он запрокинул голову и завыл. – Она не любит… когда не по сценарию!

– Я боюсь! – вдруг тихо и жалобно выдохнула Мышь и посмотрела на Оксану. Та отвернулась: она и так сделала достаточно. А дамами в синем с их странными заявочками пусть специальные люди занимаются. Хоть та же Елизавета Григорьевна, или вон Стелла. Оксана наклонилась отряхнуть подол…

– Шо вы все на меня дывытесь, нибы я у вас сто рублив копийкамы заняла та не виддаю? Хиба я знаю, хто ця синяя погань така? Може, неупокоенная: шукать треба, звидки она взялась, може, бида якась тут с нею случилась, ось она и мстит?

– Какая беда: лишний билетик в кино не продали, так она по гроб жизни обиделась? – рыкнул майор. – Нету в архивах ничего! А эта тварь убивает людей!

– А я що можу? Як я з нею справлюся, якщо ничего про нее не знаю? Чи она ведьма, чи привид, чи шо…

– Как с банником. – вдруг перебила Оксана. Она так и стояла, согнувшись – и глядела на свои коленки… зияющие сквозь здоровенные дырки… в так дорого обошедшихся ей капроновых колготках!

– Чего? – опешила Стелла.

– Вы ж сами говорили – вокруг людей постоянно что-нибудь заводится: то в доме, то в овине. Почему в кино не может? – она ткнула пальцем в кинотеатр.
– И чем она лучше банника? – аж вздрагивая от злости процедила Оксана и, ухватив Мышь под локоть, поволокла за собой.